На пороге соблазна

Тьюдор Анастасия

— Господа, я вас оставлю.

Пропустив всех, чтобы никого не обходить, Родион Михайлович с головы до ног окинул меня взглядом и покачал головой:

— Хотел бы сказать, что возмужал… — начал было он, а затем, шагнув в мою сторону, хмыкнул и рассмеялся: — И ведь скажу. Возмужал, Никита. Богатырь!

— Стараемся, Родион Михайлович, — кивнул я и с опаской посмотрел на протянутую для рукопожатия ладонь: — Ломать будете или калечить?

— Ай, да иди ты! Когда было-то? — отмахнулся мужчина. Сгреб меня в объятия, едва не сломав ребра, пару раз хлопнул по спине и поинтересовался: — Давно вернулся, Никит?

— В конце августа, Родион Михайлович.

— И не позвонил, не заехал, — упрекнул меня и тут же сам перевел разговор в другое русло: — Чем-то конкретным заниматься планируешь или так, в гости к отцу, а потом обратно?

— В гости не получается, Родион Михайлович. Учеба, работа. Пока учусь, поживу здесь, а дальше, как получится. В IT география особой роли не играет, — я улыбнулся удивлённому выражению лица мужчины и снова пожал плечами: — Юриспруденция не мое, Родион Михайлович. Передумал.

— Ну, что я могу сказать, — задумчиво протянул он. — Если не твое, зачем мучаться? Адвокатов сейчас, как собак, а IT — очень даже неплохой вариант. Системным администратором ко мне пойдешь? — спросил и расхохотался: — Шучу-шучу. Меня твой отец исками по миру пустит и не поморщится. Где это видано, чтобы сын Лукашина провода таскал?

— У отца немного другая направленность, Родион Михайлович, — напомнил я, едва сдерживаясь, чтобы не составить мужчине компанию. — Но это не помешает ему натравить на вас комиссию по трудовым спорам и стоять у нее над душой, докапываясь до каждой буквы в договоре о найме и сверяя их на предмет соответствия с выполняемыми обязанностями.

— Да знаю я, Никит, знаю. Твой батюшка за одну запятую без штанов оставит, душу наизнанку вывернет и выполощет, что уж говорить о большем? В феврале он «Интер-сталь» так тряхнул, что лязганье в Подмосковье слышали и крестились.

— В Подмосковье? — вмиг забыв про веселье, я посмотрел на Родиона Михайловича, и он, выдохнув, кивнул на мой немой вопрос:

— Да, Никита. Алёна проходит реабилитацию. В этот раз попросила отвезти ее сама.

Глава 19. Амели

— Отец сказал, что на сегодня мы свободны. — Я вздрогнула от того, насколько неожиданно позади меня возник Дима. Повернувшись к нему, натянула на лицо улыбку, надеясь, что он не заметит покрасневшее запястье, которое я лихорадочно терла последние минут десять. — Останемся здесь или поедем куда-нибудь? — спросил Дима, приблизившись и приобняв меня за талию. Его губы в нежном поцелуе коснулись моего виска.

— Если честно, я бы поехала домой. Устала из-за всех этих сборов.

Дима нахмурился, демонстрируя недовольство. На миг глубокая складка пролегла между его бровями, но он быстро взял себя в руки и кивнул:

— Тогда домой. Не против остаться у меня?

Я заглянула ему в глаза, едва успев подавить вспышку раздражения. Говоря о желании поехать домой, я подразумевала свою квартиру, а не его. Но за моим недовольством по пятам следовало чувство вины, поэтому, не переставая улыбаться, я мягко согласилась:

— Конечно, почему бы и нет?

Пришлось потратить еще полчаса на то, чтобы дождаться такси и попрощаться со всеми знакомыми семьи Авдеевых. К счастью, удалось избежать еще одной встречи с Никитой — он куда-то пропал, а Дима не горел желанием его искать.

В такси я села здорово продрогнув. И в этот раз подавить раздражение у меня не получилось, потому что в мыслях упорно прокручивался момент, как Лукашин накидывает мне на плечи пиджак. Лукашин, который терпеть меня не мог и не был обязан заботиться о моем комфорте, эту самую заботу проявил без колебаний. Диме же — моему парню, на минуточку! — подобное не пришло в голову ни разу за весь вечер…

Бросив на Диму косой взгляд, я отвернулась к окну, невольно радуясь, что он уткнулся в смартфон, отвечая на пропущенные сообщения. Напряжение в груди росло, складывалось ощущение, что над моей головой сгущаются тучи, которые вот-вот низвергнут ливень с громом и молниями.

Мысленно я вернулась к разговору с Никитой, стараясь понять, удалось ли мне хоть как-то отвлечь его внимание от моей персоны. Но весь диалог перечеркивался последними фразами Лукашина и покалыванием кожи запястья. Краснота уже сошла, но я продолжала ощущать сначала жесткую, уверенную хватку мужских пальцев, а потом совсем невесомое, странное прикосновение.

Меня волновало, что Никита удивительным образом задавал слишком правильные вопросы. И не получив ответы, упорно искал их сам. Я была уверена в Климе, он будет молчать до последнего, но… Это вредное, царапающее «но» не позволяло успокоиться и расслабиться. Ко мне подкрадывалось мрачное предчувствие, которое я никак не могла игнорировать. И на данный момент я не знала, что с этим делать.

Дороги в вечер субботы оказались пустыми даже в центре города, поэтому такси быстро добралось до нужного адреса. Дима помог мне выбраться из машины. Миновав консьержа и поднявшись на лифте на одиннадцатый этаж, мы уже через пару минут заходили в квартиру Авдеева.

Я была здесь далеко не в первый раз, но снова ощутила себя не в своей тарелке. Дизайнер, который обставлял комнаты, придерживался радикального минимализма, а Дима не спешил обживать квартиру, не обращая внимания на голые стены и отсутствие какого-либо намека на уют.

Только самая необходимая мебель и техника. Никаких ковров, картин, растений и прочих мелочей, способных украсить квартиру или сделать ее… менее холодной и безжизненной.

— Выпьем вина? — спросил Дима, бросив ключи в специальную чашу на тумбе у входа.

— Нет, — мотнула я головой, — я в душ и под одеяло. Дим, если тебе хочется повеселиться в вечер субботы, ты не обязан…

— Ли-и-иль, — протянул он, мазнув пальцем по кончику моего носа, — я хочу провести вечер со своей девушкой. Возьми в шкафу футболку, а я пока закажу что-нибудь поесть. Эти пафосные тарталетки с икрой всегда вызывали во мне зверский голод. Ты что-нибудь будешь?