На пороге Тьмы
Шрифт:
Федька закатил туда с «носатым». Я как не собирающийся сдавать машину, думал подождать на улице, но Рома махнул рукой и мне, «заезжай», мол. Ну и ладно, мне проще, хотя «тазик» погонять бы надо поактивней, накачать заряда в немощный аккумулятор.
«Шнауцера» сразу загнали на яму, с ним взялся возиться как раз тот самый мужик в комбинезоне и молодой парнишка с собранными в хвост волосами и в шапочке «гандонке». Рома же позвал нас в конторку, пристроенную к гаражу. Они с Федькой сразу направились туда, а я все же заглянул в гараж и крикнул мужикам:
–
– Лады, не бзди, – откликнулся молодой.
Хотел сказать ему грубость, но не стал и пошел следом за Федькой.
В конторке было тепло, даже жарко, и я, так до сих пор толком не согревшийся, мгновенно сомлел, аж в сон потянуло. Но зато так хорошо стало, что словами не описать, я сразу к теплой печке придвинулся и спину грел. Затем, подумав, вытащил из противогазной сумки брошюрку Милославского и поискал в глоссарии, кто же за нами гонялся там, в Порфирьевске? Оказалось, что некие «гончие», отличающиеся свирепостью, скоростью и невероятными прыжками, что и демонстрировали. А заодно нашлась разгдака ускорения их вожака: «Стая способна обмениваться энергией, усиливая вожака и наиболее сильных хищников за счет слабых, давая возможность догнать, например, людей в машине»
Радовало то, что случаи появления «гончих» в городе можно было по пальцам одной руки пересчитать, чаще всего их замечали на границах областей Тьмы.
Рома заполнял какие-то бланки, уточнял данные, которые исправно выкладывал ему Федька, старательно вводя в заблуждение по поводу расположения склада, перекладывал копирки, сверялся с какими-то книжками – работал, в общем.
– Во сколько приблизительно оцените? – спросил Федька лениво, когда тот отложил, наконец, свою писанину и дал нам расписаться в акте приемки-передачи.
– Десять-двенадцать, если навскидку, – сказал тот и кивнул головой в сторону гаража: – Тут важно, что Свистунов скажет, вторая подпись в акте у него.
Посмотрел он при этом так выразительно, что я понял две вещи сразу – Рома опасается быть подслушанным, и у них с этим самым Свистуновым здесь неплохая кормушка. Сколько Рома получает? Как мы, рублей триста в месяц? И то хорошо, может и меньше, а с двенадцати тысяч они на двоих двенадцать сотен сшибут – неплохо, жить можно. И в общем не так уж терзает городской бюджет, у любого оценщика всегда «вилка» есть – этому по минимуму оценил, а этому по максимуму. Сказал десять-двенадцать – значит будет двенадцать, а нам на руки одиннадцать – всем сплошная выгода. Ничто не ново под Луной, и даже в этом, худшем из миров.
«Тазик» мерно молотил двигателем на улице, и Рома, обратив внимание, спросил:
– Себе взял или на продажу?
– А что? – поинтересовался я на всякий случай.
– Да если на продажу, то покупателя найти могу, – пожал он плечами с деланным равнодушием. – За нормальные деньги.
Почему-то по выражению его лица мне показалось, что сам Рома и намерен выступить за таинственного покупателя, больно уж маслеными глазками он на «швиммваген» все время поглядывал. Приносит ему доход работа, наверное, позволяет себе… А что, машинка с виду скромная, вроде как страсть к откатам в глаза бросаться не должны.
Но тут проблемка – я «тазику» обещал не расставаться, да и мне самому автомобильчик нравился. Пусть сидения простенькие каркасные, пусть обстановка такая спартанская, что дальше некуда, а бежал он бодро, через колдобины переваливался легко, да и тонкий небольшой руль после «носатого» было крутить очень легко – «запорожец», да и только. Даже звук похож.
– Не, продавать не буду, это под себя, – сказал я к роминому разочарованию.
Федя посмотрел на меня задумчиво, потом на Рому, сказал:
– А на фига тебе амфибия? Ту куда на ней плавать собираешься? «Кюбеля» себе бы взял, за глаза хватит. И дешевле обойдется, небось.
– А где его взять? – вздохнул тот. – У кого «кюбель» есть, тот его хрен продаст, на бензине чистая экономия. А что другое мне не по карману, в общем, если только совсем руину какую.
Последняя фраза прозвучала не искренне и то, как я думаю, с прицелом на возможные скрытые микрофоны.
– Можно «кюбель» поискать, есть одна наколка… – сказал Федя, глядя тому прямо в глаза. – И состояние как раз такое… так себе, но ездить будет, подшаманите.
При этом Федя продемонстрировал жест, никак не соответствующий сказанному – показал оставленный большой палец. Рома воздел светлые бровки, затем кивнул, вроде как задумчиво…
– Ну, если будет возможность, то меня не забывайте. Может как-нибудь в рассрочку договоримся, частями выплачу, с зарплат. Ну и накопил что-то, два года на машину собираю.
Диалог начал было забавлять, но быстро сошел на нет – тема исчерпалась. Я так понял, что Федя имел ввиду тот самый «кюбель», что стоял в одном боксе с «тазиком», и с его помощью он намерен навсегда укрепить дружбу с оценщиком Ромой.
Вошел в конторку Свистунов, вытирая руки грязноватой тряпкой, сказал:
– Ром, первую категорию смело пиши, хранилась хорошо. Под замену сальники кое-где, и то не пожар. Никаких особых замечаний. Аккумуляторы тоже приличные, зарядятся. Берем все. Вот тут я расписал про них…
Он выложил на стол какую-то бумажку. Рома кивнул солидно, снова что-то почеркал в акте, пощелкал лежащими на столе счетами, вписал результат, затем дал расписаться этому самому Свистунову, после чего сказал, обращаясь уже к нам:
– Машина оценена в одиннадцать тысяч девятьсот рублей, по аккумуляторам разблюдовку приложил, всего тысяча четыреста двадцать целковых. Расписывайтесь.
– А когда, простите, можно деньги получить? – очень тонко намекнул Федя.
– В следующий понедельник приходите в нашу бухгалтерию, – сказал Рома, убирая все свои бумажки в папку и протягивая Федьке копию акта. – Второе окошко, все будет готово. Обратно отвезете?
– Без проблем, – сказал я, поднимаясь.