На пятьдесят оттенков светлее
Шрифт:
В жилой зоне задняя стена была убрана, чтобы освободить место для сплошного остекления, по идее Джии, и начинается работа на террасе. Несмотря на беспорядок, вид все равно потрясающий. Изменения вносятся с учетом сохранения старосветского очарования этого дома. Джиа лучшая в своем деле. Элиот терпеливо объясняет процессы и дает нам приблизительные сроки для окончания каждого. Он надеется, что мы сможем въехать на Рождество, хотя Кристиан думает, что это слишком оптимистичный прогноз…
Боже правый… Рождество с видом на залив. Я не могу ждать.
Элиот заканчивает нашу экскурсию по кухне.
— Я оставляю вас одних бродить. Будьте осторожны. Это стройка!
— Конечно. Спасибо, Элиот, — благодарит Кристиан, взяв меня за руку.
— Счастлива? — спрашивает он, когда Элиот оставил нас в покое. Я смотрю на этот пустой скелет комнаты и мне интересно, где я смогу повесить картинки с перцами, которые мы купили во Франции.
— Очень. Обожаю этот дом. А ты?
— Я тоже. — Он усмехается.
— Хорошо. Я думаю повесить здесь картинки с перцами.
Кристиан наклоняет голову.
— Я хочу повесить в этом доме твои портреты, которые сделал Хосе. Ты должна решить, где они будут.
Я краснею.
— Где-нибудь, где я не буду их часто видеть.
— Не будь такой. — Ругает он меня, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу. — Это мои любимые картины. Мне нравится одна из них в моем офисе.
— Я понятия не имею, почему, — бормочу я и целую подушечку его большого пальца.
— Есть вещи и по-хуже, чем смотреть на твое красивое улыбающееся личико весь день… Голодна? — спрашивает он.
— Голодна… по чему? — Шепчу я.
Он ухмыляется, его глаза темнеют. Надежда и желание растекаются по моим венам.
— По еде, миссис Грей. — И он оставляет быстрый поцелуй на моих губах.
Я обижаюсь наигранно, надуваю губы и выдыхаю.
— Да. В последние дни я всегда голодна.
— Мы можем организовать пикник на троих.
— На троих? Кто-то присоединится к нам?
Кристиан склоняет голову набок.
— Примерно через семь или восемь месяцев.
О… «Blip». Я блаженно улыбаюсь ему.
— Я думал, что ты хотела поесть на свежем воздухе.
— На лугу? — спрашиваю я.
Он кивает.
— Конечно. — Улыбаюсь я.
— Это будет великолепным местом, для увеличения семьи, — бормочет он, пристально смотря вниз на меня.
Семья! Более одного ребенка? Кто знает, если у меня есть мужество, чтобы говорить об этом сейчас.
Он кладет руку мне на живот. Черт! Я задерживаю дыхание и накрываю его руку своей.
— Трудно поверить, — шепчет он, и впервые я слышу удивление в его голосе.
— Я знаю. О — у меня здесь есть доказательства. Фото.
— Да? Первая улыбка ребенка?
Я достаю из бумажника фото с ультразвукового исследования.
— Видишь?
Кристиан несколько секунд пристально рассматривает его ближе.
— Ооо… «Blip». Да, я вижу. — Говорит он рассеяно, с благоговением.
— Твой
— Наш ребенок, — возражает он.
— Первый из многих.
— Многих? — Глаза Кристиана расширяются с тревогой.
— По крайней мере из двух.
— Двух? — Он пробует это слово. — Может мы родим одного ребенка, для начала?
Я улыбаюсь.
— Конечно…
Мы выбираемся на улицу в теплый осенний вечер.
— Когда ты собираешься сказать своим родным? — спрашивает Кристиан.
— Скоро, — мурлыкаю я. — Я думала рассказать Рэю сегодня утром, но мистер Родригес был там. — Я пожимаю плечами.
Кристиан кивает и открывает багажник «R8». Внутри плетеная корзина для пикника и клетчатый плед, который мы купили в Лондоне.
— Пойдем, — говорит он, беря корзину и одеяло в одну руку и протягивая другую мне. Вместе мы идем на луг…
— Конечно, Рос, можешь продолжать… — Кристиан вешает трубку. Это уже третий звонок, на который он ответил во время нашего пикника. Он скинул ботинки и носки, и смотрит на меня, опустив руки на колени. Его куртка лежит брошенная поверх моей, пока мы греемся на солнышке. Я лежу рядом с ним, растянувшись на одеяле для пикника, мы — в окружении золотых и зеленых трав, далеко от шума в доме, скрытые от посторонних глаз строителей и рабочих. Мы находимся в нашем буколическом раю. [21] Он скармливает мне еще одну ягодку клубники, и я жую, с благодарностью глядя в его потемневшие глаза.
21
Шутливое употребление слова "сельский".
— Вкусно? — шепчет он.
— Очень.
— Достаточно?
— Клубники, да.
Его глаза опасно блестят, и он ухмыляется.
— Миссис Джонс собрала нам очень хороший пикник, — говорит он.
— Это она умеет, — шепчу я.
Внезапно переместившись, он ложится вниз так, что его голова оказалась рядом с моим животом. Он закрывает свои глаза и выглядит довольным. Я запутываю свои пальцы в его волосах.
Он тяжело вздыхает, затем хмурится и проверяет номер на экране своего гудящего Блэкберри. Он закатывает глаза и принимает вызов.
— Уэлч, — огрызается он. Он напрягается, слушает одну-две секунды, затем внезапно принимает вертикальное положение.
— Двадцать четыре часа в день, и семь дней в неделю… Спасибо, — говорит он сквозь стиснутые зубы и вешает трубку. Изменения его настроения мгновенны. Моего дразнящего, флиртующего мужа заменили на холодного, расчетливого Хозяина Вселенной. Он на мгновение сужает глаза, затем сухо и холодно улыбается мне. Дрожь пробегает вниз по моей спине. Он берет свой Блэкберри и нажимает кнопку быстрого набора.