На райскую планету

Дилов Любен

Нуми уже поравнялась с головой, разинувшей пасть с огромными челюстями. Ну и челюсти! Если чудовище собралось пообедать, то их с Нуми ему хватит на один зуб! А Нуми хоть бы что, она и челюсти погладила! Правда, сбоку. Они оглушительно щелкнули, открылись, опять закрылись. Тогда Нуми осторожно высвободилась из объятий хобота и ступила на голову зверя, тоже чудовищную и по виду, и по размерам.

Она вела себя как малый ребенок, который бесстрашно подходит ко льву, потому что считает его игрушкой. Вот, и с другой стороны поднялся такой же хобот, она и его гладит точно так же и даже показывает, чтобы он брал ее за талию, а не за руки. Вот второй хобот поднял ее и понес… к другой такой же голове. Поднес к глазам, а глаза – с колеса грузовика, не меньше! Нуми и на эту голову ступила как на край крыши. Спокойно выпрямилась и прошлась взад-вперед.

– Иди и ты сюда! – услышал Ники ее голос в шлемофоне. – Отсюда лучше видно. Буф-ф! Ничего не понимаю! Где чья голова, где чье тело?

И тут Ники пришла разумная мысль. Раз Мало доставил их сюда, на эту планету, и спокойно стоит себе на поляне, значит, он знает, что здесь им не грозит никакая опасность. Ведь недаром же он – Спасающий и Охраняющий жизнь! Ники успокоился и решил обойти зверей по земле и получше их рассмотреть. Ему казалось, что он обходит гигантские стволы деревьев, среди которых еще недавно пробирался в лесу, – такие у них были толстые ноги и такой сморщенной и загрубевшей, как кора, была у них шкура. Одна, вторая, третья, четвертая… еще одна… и еще одна… Внезапно откуда-то сверху к нему потянулась какая-то штуковина, гибкая, как шланг, сужавшаяся книзу. Что это, хвост или хобот? Рассмотреть он не успел, помешали руки, которые он инстинктивно вытянул перед собой для защиты. Что-то легонько коснулось его, и он поступил так же, как его храбрая спутница с Пирры: обнял этот хвост (или хобот?), погладил его и потянул к себе. Бережно штуковина обхватила его и стала поднимать наверх с быстротой скоростного лифта. Через мгновение Ники уже стоял на ногах. Живой лифт, извиваясь, как змея, уходил в сторону, а Нуми махала ему рукой с расстояния пяти-шести метров:

– Эй, Ники, добро пожаловать к невиданным и неслыханным зверям!

Надо же, она еще и смеется! Ну и девчонка! Ведь каждый, кому удавалось забраться на спину такого чудовища, прекрасно знает, что в такой ситуации человеку не до смеха.

4 Нуми придумывает земные слова.

Нужен ли в космосе зонтик.

Со скольких сторон следует смотреть на вещи

Там, где родился Ники, говорят: у страха глаза велики. Нам неизвестно, есть ли такая поговорка на Пирре, но зато мы знаем, что Нуми увидела куда больше животных, чем их было в самом деле. Сначала ей показалось, что их несколько, потом – что двое, а в конце концов оказалось, что животное всего одно. Наверное, у страха глаза велики во всей Вселенной. И если так, значит, мы открыли еще один закон природы.

У гигантского животного было две головы, причем с каждой свешивался гибкий хобот, множество ног, точное число которых оказалось невозможно установить даже сверху, и два похожих на хобот хвоста, которые тоже умели хватать предметы с ловкостью человеческих рук. По спине его проходила глубокая борозда – совсем как впадина между двумя холмами.

Пока ребята разгуливали по спине гигантского животного и выглядывали то с одного его бока, то с другого, оно тронулось с места. Двигалось оно с удивительной легкостью и быстротой.

– Это потому, что здесь слабая гравитация, – сказала Нуми. – У нас такая туша не смогла бы жить. Ее бы придавила собственная тяжесть.

– Да, но нам-то что делать? – спросил ее Ники: он был уверен, что теперь они попали в безвыходное положение – с такой высоты и вовсе невозможно удрать.

– А это тебе решать – ведь это ты хотел увидеть неведомых зверей.

В голосе Нуми не было насмешки, но как следовало понимать ее слова в том положении, в котором они находились? Мало того, она еще и растянулась на спине животного, будто собиралась отдыхать.

– Буф-ф! У меня все кости переломаны. А ты легко отделался. Оно увидело, что ты похож на меня, и оставило тебя в покое. А меня, должно быть, исследовало. Ты не представляешь себе, как оно меня качало и кидало во все стороны! Хорошо, что скафандр выдержал!

– Конечно, он тебя исследовал! Он же сразу понял, что ты – экспериментальное существо!

Нуми ничуть не обиделась, не то что раньше, когда он обращался к ней с разными словами вроде: «Эй, экспериментик, как жизнь?» Она только сказала:

– Раз ты опять ко мне придираешься, значит, все в порядке.

Ники улегся рядом с девочкой.

– Ты права, – сказал он. – В нашем положении самое главное – спокойствие, крепкие нервы и здоровая пища, как говорят земные доктора. Я бы с удовольствием съел таблетку-другую.

– Я уже съела одну, – отозвалась Нуми. – Чудесное изобретение – эти наши таблетки!

– Чудесное для тебя. А я, сколько их ни глотаю, все равно хочу есть, когда жевать нечего.

Тут Нуми показала, что и она умеет поддразнивать; а когда они с Ники познакомились, она совсем не знала, как это делается. Ведь для того различные цивилизации и стремятся узнать друг друга, чтобы поучиться одна у другой разным полезным вещам.

– Знай я, что мы с тобой встретимся, – сказала Нуми, – я бы заказала специальный шлем, набитый жвачкой.

Ники ничего не ответил, потому что глотал вторую питательную таблетку из соответствующей трубочки в шлеме. Снова у него в желудке создалось ощущение полноты и сытости, но ведь земной житель привык пережевывать пищу, и челюсти у него сводило от голода. Жвачка лежала в кармане, снять же с головы шлем в атмосфере этой планеты он никак не мог. И потому мальчик стал смотреть в небо, которое со всех сторон затянули черные тучи.

– Наверное, пойдет дождь. Надо было захватить с собой в космос зонтики.

У зверя, на котором они ехали, зонтика, наверняка, не было, и он припустился бежать еще быстрее.

– Интересно, куда оно нас везет? – спросила Нуми.

Ники, задетый тем, что она не обратила внимания на его шутку о зонтиках, огрызнулся:

– К себе домой, деткам показать. Пускай и они посмотрят на диво-девчонку с двумя мозгами.

– Ну вот, Ники, ты опять, – огорчилась Нуми.

– А что ты меня спрашиваешь! Откуда я знаю!

– Значит, тебе не кажется странным, что у этого существа две головы, а то, что у меня два мозга, тебя раздражает! И это называется, ты меня любишь!

Ники тук же возмутился:

– Когда это я говорил, что люблю тебя?

– Но ты только что бросился спасать меня!

– Это совсем другое дело. Разве вы у себя на Пирре спасаете только тех, кого любите?

– У нас на Пирре мы все любим и уважаем друг друга. Потому что нет ничего дороже человека.