На рубеже веков. Дневник ректора
Шрифт:
Но хватит о случайном. Заметил ли кто-нибудь при новом просмотре «Механика Гаврилова» симптоматическую деталь, которую внес в свой фильм режиссер? В скверике у Одесского оперного театра, где героиня ожидает суженого, за ее спиной бродит почему-то солдат с миноискателем. Солдат и миноискатель. В то время? почему? Зачем? Что предугадал художник? Чечню? Разгул криминала по стране или общую ситуацию: есть мина, ищите ее, граждане. Но художник на то и художник, чтобы сегодня открывать то, что лишь должно будет произойти».
Фильм действительно на меня произвел огромное впечатление. Некоторые проходы Гурченко по своей суммирующей эмоциональной сути и мастерству сделаны
13 ноября, понедельник. Надиктовал целый ворох писем в Марбург. Я все-таки полагаю для себя, как общественного деятеля, обратить внимание на значение в культуре Ломоносова. В конце концов и Вольф это то имя немца, которое, именно как учителя Ломоносова русский школьник узнал одним из первых. Между прочим еще во время войны.
Вечером смотрел фильм «Особенности русской бани». Это с блеском снятая с актерами и актрисами не эротика, а почти порнография. Неужели все это на русском языке? Неужели нам необходимо было набирать художественный потенциал, открывать и совершенствовать ВГИК, чтобы потом снимать такое. Но прелестные русские лица, дивные, обаятельные женщины. Подловатость в использовании чистейшего русского антуража для в принципе не русской картины. Здесь еще есть тонкая и подлая усмешка над классическим произведением русской литературы — «Плотницкими рассказами» В.И.Белова.
Как там Распутин, как у него с глазами, я все время думаю о нем.
14 ноября, вторник. Приехал Миши Сукерник и по традиции привез мне три банки кофе. Меня привлекает в нем человеческая беззащитность, хотя для того, чтобы эмигрировать, нужна была определенная решительность… Трудно предположить, как в той или иной ситуации Миша поступит, но и стихи его мне кажутся очень близкими, в них тоже есть какая-то приблизительность отражения… Сам он летит в Новосибирск, где у него родственники. Зашел разговор о Мишиных экзаменах, которые он, конечно, в эту сессию не сдает, и тут у меня стал выкристаллизовываться некий план. Это, практически, первый случай попробовать дистанционное обучение. Вызову М.Ю. Стояновского и его озадачу.
На семинаре сегодня обсуждался рассказ Дениса Савельева «Сумеречные люди». Денис, конечно, крепкий и точный мастер. Все, что он пишет, прочно, но состоит из отблесков чужих литератур. Здесь много шахмат, много головных ходов, но все это почти всегда работает. На курсе Дениса любят. Ребята в основном говорили о его сочинении хорошо. Мне лично кажется, что у Дениса не хватает укрупненных образов, его мир темен и бессмыслен, сам он определенно подражает Платонову и Шукшину, но, как знающий мальчик, держится посередине двух этих струн. В конце семинара Паша Лукьянов прочел открытое письмо Савельеву. Мне это очень понравилось: готовятся, сукины дети. Тут же я решил вокруг этого письма создать некий материал. Дал задание сформулировать всем и каждому сказанное сегодня — 0,5 стр.
Миша Сукерник просидел у меня весь семинар. Говорит, что интересно. К сожалению, как я и предполагал, Миша не получил, чего хотел, на семинаре у Евг. Рейна. У старых поэтов все меньше и меньше сил остается на других
Написал письмо «Редану», фирме, которая организовывала у нас в общежитии и институте охрану. Времена изменились: «бартер» — они нам охранников, мы им — площадь под офис и оружейную комнату — институт уже не устраивает. Охрану в общежитии они просто завалили. Расстаемся. Капитализм предполагает денежные, а не товарные отношения.
Вечером Светлана Михайловна оповестила меня, что в четверг выходит на работу Ольга Васильевна Горшкова, наш находящийся в декретном отпуске главный бухгалтер. Но я уже подписал новые документы в банк, где ее подпись отсутствует. Теперь я с удовольствием буду наблюдать за ситуацией. Несколько недель назад я ее предупредил, что ей не следует торопиться. Объективно отметим, что за время ее отсутствия мы оздоровили нашу отчетность, почти совершенно избавились от наличных денег, укрепили финансовую дисциплину. И — ни одной истерики, ни одного скандала с бухгалтерией. Добрых слов в этой ситуации у меня нет. Федя предупредителен и вежлив.
Закончили ремонт фасада, выходящего на Тверской. При закрытии нарядов подрядчики пытались впаять мне зимнее удорожание.
15 ноября, среда. Утром был на лекции Алексея Матвеевича Зверева. Это стало одним из главных удовольствий текущей работы. Сегодня Зверев взял английскую послевоенную литературу и остановился на творчестве Грэма Грина. Надо еще помнить, что это писатель нашей общей молодости. Зверев рассказывает о писателях. Зверев приводил в качестве примеров около десяти-пятнадцати романов и других крупных произведений Грина. Я читал из них, наверное, пяток. А ведь ребята, наверняка, не читали ничего. Но почему с упоением слушали? Я, кстати, подумал, что кафедра зарубежной литературы сильно меняется. С приходом Пронина, Зверева, с чтением очень обстоятельно курса английской литературы Толкачевым поднялась планка. Скоро студенты не потерпят ни занудливого, ни поверхностного чтения.
Во время этого интересного рассказа вдруг внимание переключается, как во время хорошего концерта, и начинаются собственные мечтания. Чужие ассоциации вызывают свои. Вдруг созрело жестокое желание написать роман, взяв далеким прототипом Олю Горшкову. Вот это характер, и я полагаю, что и у меня получится что-то новенькое. Сюда бы еще добавить Наталью Михайловну с ее разнообразием стилей, причесок и ее ленивой грацией. Слишком много эта расторопная девочка из Подмосковья (Оля) потрепала мне нервов. Теперь я ее буду держать для своей литературы, все время подпитываясь ситуацией. Она, кстати, единственный человек в институте, который не на договоре. Для начала я ее переведу на договор. Охраняет ее на месте, как ей кажется, еще и ребенок. Будем иметь в виду и это. Я, полагаю, что она поймет, что я ей не доверяю. Но ребенок есть ребенок и человеческую судьбу я трогать не стану, пусть устраивается на новое место работы с прежней должности.
К трем часам я уезжал в бывший Дом Советской Армии на встречу с учащимися библиотечного техникума и военными библиотекарями. Организовывала это Лариса Жарова, так сказать, я согласился по старой памяти. Забегая вперед, скажу, что все прошло удачно. В основном были девочки из библиотечного техникума. Они сидели с довольно индифферентными лицами, но потом подходили брать автографы и благодарили. Видимо, с ними никто серьезно и на хорошем уровне до сих пор никто не разговаривал. Я-то говорил о молодости, о ее значении в дальнейшей жизни человека, о значении литературы и искусства в построении судьбы. А потом я выпустил троих своих студентов: Лешу Тиматкова, Лешу Тихонова и подвернувшегося Мишу. Была, не была! Он оказался в приемной, Пусть пробует. Потом Миша мне признался, что это в первый раз. Ну, что, голубчик, попробовал сок отравы? Леша Тиматков бы, как всегда, убедителен. Мне всегда кажется, что при разговоре со зрителем, Леша внезапно взрослеет. А может быть, это ипостась поэта, который взрослый, когда у него взрослые стихи. Был ли мальчишкой Бодлер? И вот, кстати, еще один довод, что производит что — то не образование, а самообразование и внутреннее возвышение. Вырос Леша Тихонов — его перевод из Гесса был по русским словам безукоризненным. Надо внутренне нацеливать его на аспирантуру. Интересные стихи были и у Миши. Он талантливо с юмором держит аудиторию.