На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Миллер Уильям

Мятеж на Майне, который возглавил Цаннис, брат Петро-бея, был подавлен с помощью второго сына Петро-бея, Георгия, по просьбе президента. Он пообещал, что все споры между правительством и этим кланом будут решены, если Цаннис явится в Нафплион. Приехав туда, Цаннис был сразу же арестован, и ему и его сыну были предъявлены обвинения. Его сын бежал на Майну, где Константин, брат Петро-бея, возглавил восстание «спартанцев», как любили себя называть майнаты. Этот бунт был направлен против человека, который бросил в тюрьму семью их вождя. Сам Петро-бей тоже бежал на Майну, но его арестовали и под стражей отвезли назад в Нафплион, где бросили в тюрьму по обвинению в измене и в том, что он пренебрегает своими обязанностями члена сената.

Константина

и Георгия тоже привезли в Нафплион и поместили под надзор полиции. Все это, естественно, вызвало у людей сочувствие к преследуемой семье. Престарелая мать Петро-бея обратилась к президенту с просьбой освободить ее прославленного сына, которого девять месяцев продержали в тюрьме без суда и следствия. Адмирал Рикорд, доверенное лицо Каподистрии на Поросе, использовал все свое влияние, чтобы помочь Петро-бею. Но президент остался непреклонным; и, действуя в соответствии с майнатским кодексом чести, Константин и Георгий, которые находились не в тюрьме, а под надзором полиции, решили отомстить за своего родственника. 9 октября 1831 года Каподистрия направлялся, по своему обычаю, на раннюю утреннюю службу в церковь Святого Спиридона, небесного покровителя своего родного острова, стоявшую у подножия крепости Иц-Кале (Акронафплия). Подходя к двери, он заметил, что по обеим сторонам от нее стоят два Мавромихали. На мгновение он задержался, словно заподозрив, что его хотят убить, о чем его уже не раз предупреждали, но, взяв себя в руки, стал приближаться к церкви. Но не успел он дойти до двери, как в затылок ему ударила пуля, пущенная Константином; тут же Георгий ударил Каподистрию кинжалом в грудь, и тот упал мертвый в объятия своего однору кого ординарца. Тот положил тело хозяина на землю, выстрелил в Константина и ранил его; из окна раздался второй выстрел, а третья пуля прикончила убийцу [31] . Толпа протащила его тело по улицам и бросила в море.

31

Он был забит на месте народом.

Георгий тем временем спрятался во французском посольстве, которое окружила разгневанная толпа, требовавшая его выдачи. В сопровождении французского офицера он был доставлен в островную крепость Бурзи, передан военно-полевому суду и 22 октября расстрелян на глазах у своего отца, заключенного в местную тюрьму. Из окна своего каземата тот смотрел, как погиб его сын – так же как и жил, истинным патриотом Майны. Портреты двух этих Мавромихали теперь висят в афинском дворце нынешнего главы этой семьи, сына экс-премьера Греции. На этих портретах посетители видят свирепое лицо Георгия и более мягкие черты Константина.

Только через три поколения греки смогли составить непредвзятое суждение о деятельности Каподистрии. Никто не станет отрицать его личных достоинств, его суровой жизни, его искренней любви к своей родной стране и верной службы ей в дни иноземного владычества и во времена своего президентства. Но он пытался управлять Грецией, руководствуясь правилами поведения и идеями самодержавия; он был дипломатом до мозга костей, а революция нуждается не в дипломатах, а в людях действия. Тем не менее благодарные соотечественники признали его общественные и личные заслуги. В Эгине, его первой столице, и на Корфу (Керкире), где он родился, ему поставили памятники; на одном из островов сохранился детский приют, который он основал, а также «дом правительства», в котором размещался первый монетный двор Греции. Его останки покоятся в женском монастыре Платитера; часть Афинского университета в 1911 году была названа его именем; и автор его биографии всячески превозносит его заслуги как бывшего директора первой публичной школы на Корфу.

Убийство Каподистрии вызвало противоречивые отклики. Поэт Александр Суцу сравнивал его убийц с Гармодием и Аристогейтоном; «Аполлон» писал о трагической

гибели человека, которого многие называли тираном; друзья убитого президента не только оплакивали его, но и действовали. Сразу же после гибели Каподистрии собрался сенат, и не успело пройти двенадцати часов после фатальной ночи, как был назначен временный комитет из трех человек, который должен был управлять страной до сбора Национальной ассамблеи. В это трио входили: Августинос Каподистрия, член семьи погибшего; Колокотронис, вождь жителей Мореи, и Колеттис, представитель континентальной Греции.

Председателем был избран Августинос, но он, к сожалению, продемонстрировал полное отсутствие того примиряющего духа, который смог бы объединить все партии вокруг могилы своего брата; а при поддержке Колокотрониса он мог забаллотировать любое предложение благоразумного Колеттиса. Так, когда остров Сирос предложил признать власть временного правительства, а Идра попросила, чтобы комиссия из трех человек пополнилась двумя членами оппозиции, была объявлена амнистия и в каком-нибудь нейтральном месте собралась бы Ассамблея, выбранная свободным волеизъявлением народа, эта оливковая ветвь «конституционалистов» была отвергнута, несмотря на то что в ее поддержку выступил Андрей Заимис.

Продолжая в Поросе недальновидную политику своего покойного брата, Августинос с помощью русской эскадры организовал блокаду Идры и продемонстрировал свою неприязнь к французам, уволив одного французского генерала, а другому тонко намекнув, что Греция не может позволить себе роскошь содержать иностранные войска. После этого намека все французские офицеры ушли с греческой службы.

В стране сложились три партии, каждая из которых опиралась на поддержку какой-нибудь из союзнических стран; каподистрийцы или напписты, как их называли по прозвищу Августиноса или одного из последователей его брата, обвиняли Великобританию и Францию в том, что это они организовали убийство президента; идриоты же утверждали, что Каподистрия нанял бандитов для расправы с «конституционными» лидерами и что его брат поклялся отправить героев Пороса в Сибирь.

Такова была атмосфера взаимного недоверия, в которой проводились выборы. Чтобы обеспечить большинство голосов для партии Каподистрии, депутатам Идры не позволили высадиться в Лерне, и они не смогли занять свои места в Аргосе, а депутаты от Майны были вообще арестованы в Астросе. Колеттис понимал, что пришло время разорвать все свои связи с коллегами по комитету. Его влияние среди депутатов от Центральной Греции (румелиотов) позволило ему создать мощную оппозицию, которая называла себя «конституционной». Он потребовал принять идриотов, пригрозив в случае отказа провести отдельное собрание.

Поэтому, принеся 17 декабря клятву, сторонники Каподистрии провели пятую Национальную ассамблею в помещении школы в Аргосе, а румелиоты собрались в другой части города. Августинос и Колокотронис официально отказались от своих постов, и 20 декабря Августинос был избран президентом Греции.

Колеттис, однако, отказался уйти в отставку; началась гражданская война. Августинос обратился за помощью к русским, и после двух дней уличных боев в Аргосе, свидетелем которых стал Стратфорд Каннинг, заехавший сюда по дороге в Стамбул, разгромленные силы румелиотов отошли за перешеек и в городе Петрахора около Коринфа создали правящий комитет, в состав которого вошли Колеттис, Заимис и Кунтуриотис. Так Греция снова оказалась разделенной на два лагеря.

Конференция, проведенная в Лутракийских банях, потерпела провал. Августиноса объявил Колеттиса и его сторонников вне закона; Колеттис провозгласил Августиноса узурпатором. Напрасно запоздало опубликованный протокол союзных держав признал последнего законным президентом; напрасно резиденты этих держав заставили его опубликовать указ об ограниченной амнистии; напрасно Каннинг призывал к единению. То, что он увидел, убедило его в том, что иностранный король для Греции предпочтительнее президента из местных.