На руинах
Шрифт:
Элегантный мужчина поддержал ее за локоть и, бросив взгляд в том же направлении, чуть приподнял бровь.
— Мадам! — дама, не реагируя и не открывая глаз, продолжала на нем висеть, и тогда он воспользовался более родным для советских людей термином: — Гражданочка! Гражданочка, придите в себя, эти молодые люди — всего-навсего близнецы.
Один из близнецов торопливо шагнул к женщине, взяв ее за кисть, нащупал пульс и растерянно пожал плечами.
— Небольшая тахикардия, а так…
На помощь уже спешили две сотрудницы аэрофлота. Пришедшая в себя дама, вдруг испугалась: а что, если — чем черт не шутит! — ее не допустят до полета? Она выпрямилась, раздраженно отстранила юношу и поддерживавшего ее элегантного мужчину, буркнула что-то и заторопилась на посадку. Близнецы с облегчением переглянулись, потом обнялись, и один из них последовал за дамой, а другой — тот, что щупал пульс — отошел в сторону. Элегантный мужчина усмехнулся и, покачав головой, направился следом за улетавшим в Москву близнецом.
В самолете места мужчины и юноши оказались рядом, дама сидела позади через три ряда, и юноша пару раз оглядывался, бросая на нее тревожные взгляды. Мужчина, заметив это, успокоил его:
— Да она в полном порядке, не волнуйтесь. Просто от жары, наверное, немного крыша съехала. У меня самого, если честно, та же самая проблема — дочки-близнецы и похожи, как две капли. Мы-то в семье их спокойно различаем, а вот другие — нет. От этого и все беды — шалости, знаете, розыгрыши и прочее. Учителя вот жалуются.
В голосе мужчины прозвучала не соответствующая сказанному глубокая печаль, что немного удивило юношу.
— Да вы не переживайте так, — сказал он собеседнику, — всякое случается, но с годами это проходит. Нас с Эриком, например, учителя тоже всегда путали, а тогда, в семидесятые-восьмидесятые, еще в школе форму заставляли носить, так что и не оденешься по-разному. Но мама всегда старалась, чтобы у нас были разные стрижки и рубашки разных цветов. И не потому, что мы могли бы что-то такое выкинуть с учителями, насчет этого у нас было строго, а просто она боялась, что каждый из нас может потерять свою индивидуальность.
— Мы… с женой, — голос мужчины слегка дрогнул, — много читали о близнецах, когда родились девчонки. Многие считают, что среди двойняшек один всегда лидер, другой — ведомый.
— Мы из тройни, у нас еще сестра Машка. Но настоящим лидером среди нас была наша двоюродная сестра Таня — мы воспитывались все вместе, и мама никогда нас не разделяла. Вообще она была удивительным человеком, наша мама, другой такой…Знаете, она была таким тонким человеком — замечала то, мимо чего другие прошли бы, не заметив. Например, ее бы ужасно огорчило то, что из-за нас с Эриком той женщине стало нехорошо. А все я виноват — мне понравилась его стрижка, и я сделал такую же. Нацепил такой же белый костюм — жарко же. Ну его, к богу, приеду домой в Питер — остригусь наголо.
Юноша расстроено умолк, не заметив странного выражения лица своего собеседника и его внезапно ставшего острым взгляда.
— Ну, не надо так уж сильно себя винить, ничего страшного. Кстати, — мужчина протянул руку поверх разделявшей их спинки кресел, — давайте познакомимся: Самсонов Леонид Аркадьевич. Но можно просто — Леонид.
— Муромцев Евгений Петрович, — юноша улыбнулся, — но можно просто — Женя.
— Очень приятно познакомиться, Женя. Так вы из Ленинграда?
— Коренной питерец. А вы?
— Живу в маленьком городке на берегу Дона, носящем имя румынского коммуниста. Георгиу-Деж, слышали о таком?
— Нет.
— Так я и думал. А в вашем прекрасном Ленинграде я бывал, даже жил какое-то время. Кстати, фамилия Муромцев, мне тоже знакома, я только сейчас вспомнил — в нашей районной поликлинике работала доктор Муромцева. Муромцева Злата Евгеньевна, изумительной души человек. Не родственница ваша?
Женя опустил голову.
— Это… была моя мама. Она умерла… совсем недавно.
— Умерла! — ахнул Самсонов. — Не может быть, как же так! Это была… это же была редчайшая женщина, моя жена, когда узнает… Ведь это именно Злата Евгеньевна дала нам с женой статьи о психологии близнецов, мы получили от нее столько необходимых советов и до сих пор… Но как же так, отчего? Несчастный случай? — он вдруг спохватился: — Простите меня, дурака, не отвечайте, я понимаю, как вам больно. Я просто очень и очень расстроился, когда вы так неожиданно сказали. Примите мои соболезнования.
— Спасибо, — тихо ответил юноша, — не извиняйтесь, я вас понимаю, мою маму многие любили. Нет, не несчастный случай, она заболела. Ее лечили лучшие специалисты, но так ничего и не смогли сделать.
— Неужели опухоль?
— Нет, не опухоль. Болезнь Крейтцфельдта-Якоби, крайне редкое заболевание, затронувшее мозг и нервную систему. Врачи предположили, что болезнь могла носить наследственный характер и начала молниеносно развиваться после пережитого горя — незадолго до этого трагически погибла наша двоюродная сестра. Мама воспитывала ее и любила, как родную дочь, и когда… Мама очень переживала, но крепилась, а потом буквально за пять месяцев сгорела.
— Таня… погибла?
Этот хриплый болезненный вскрик, вырвавшийся из груди Самсонова, поразил Женю. Он изумленно взглянул на побледневшее лицо соседа.
— А вы что, знали Таню?
Самсонов постарался взять себя в руки.
— Да, я помню ее, — сказал он уже спокойнее, — мы… мы с женой познакомились с ней в поликлинике — она зачем-то приходила к Злате Евгеньевне. Потом… потом мы ее случайно встретили в Москве, разговорились. Давно, правда. Мы даже представить себе не могли такое, поэтому меня так потрясло… Моей жене… нам обоим очень нравилась эта девочка. Жена очень расстроится, когда я скажу.
У Жени не было причин не принять это сбивчивое объяснение, и он печально кивнул.
— Мы все были потрясены и долго не могли прийти в себя — так нелепо.
— Как это случилось? Я имею в виду — с Таней?
— Я же говорю — нелепо. Они с мужем поехали навестить родных, и там одна сумасшедшая старуха по имени Фируза бросила камень — попала Тане прямо в висок, убила на месте.
— Какой кошмар! — Самсонов, действительно потрясенный, прижал руку ко лбу и откинулся назад в своем кресле. — И что же потом стало с этой старухой? Посадили?