На румбе 202
Шрифт:
— Интересно, а можно в ней, к примеру, сварить мясо? — спросил уже совсем весело Коля.
— Здесь, на западном побережье Камчатки, — увлекся ленинградец,— гейзеры почти не фонтанируют. Да и горячие источники тут пока что не используются. А вот на восточном, дядя Сергей рассказывал, там и санатории с целебными горячими водами, и электростанции на даровой энергии работают, уже не говоря об отоплении поселков. А какие там теплицы и оранжереи! Я читал, что в непосредственной близости от гейзеров цветоводы выводят орхидеи.
— Говоришь, орхидеи? — уважительно
— Мама говорит, что это самый прекрасный цветок в мире,— сказал Витя. — Да что там цветы! Если правильно использовать тепло камчатских вулканов, то на всей Камчатке можно создать климат субтропиков. Будут расти апельсины и ананасы...
— Ну, ты наговоришь! — окончательно ожил юнга. — Ананасы — это не какие-то там орхидеи. Ананасы моряки часто привозят из Индии или Индонезии. В чем, в чем, а в ананасах юнга толк понимает. Признайся, что малость подзалил? — толкнул он дружка под бок «укушенной» рукой и тут же испуганно шарахнулся в сторону от камня. Вода в грифоне стала быстро подниматься.
— Берегись, сейчас забьет фонтан! — озорно крикнул Витя.
Но фонтана не последовало. Вода, наполнив воронку, просто полилась через край, образуя в ложбине кипящий ручеек. Над ручьем поднялись клубы пара, в котором нашли свою смерть последние комары.
— Вот почему в древности люди поклонялись гейзерам, как божеству, — сказал Витя. — Они их спасали от комаров.
— А что? Запросто! — сказал юнга.
И до чего же здорово все знать, как знает Витя. Ведь они оба впервые попали на Камчатку, а ленинградец читает все вокруг, как по открытой книге. И то, что на Камчатке змеи не водятся, и что грифоны фонтанируют, и у гейзеров цветут. . . эти самые. . . орхидеи, не говоря уж об ананасах. Пожалуй, о таких вещах не вредно знать и водоплавающим матросам.
Коля впервые почувствовал пробелы в своем образовании так наглядно и явственно и подумал, что, пожалуй, Сергей Иванович прав, заставляя его хорошо учиться.
Обходя кипящие озерки и разогретые подземным огнем камни, ребята спустились в сухое русло бывшей реки и пошли вверх по ее течению.
Внезапно какие-то странные, удивительно домашние звуки нарушили тишину каменного безмолвия. «Словно удары валька при стирке белья на берегу озерка в Мельничьих Ручьях», — подумал Витя. «Как будто кок просеивает в сите муку, для того чтобы испечь сдобные булочки»,— мысленно отметил Коля.
Но что бы это могло быть здесь, в десятках километров от ближайшего людского жилья? Ребята остановились и чутко прислушались.
— Может, мы уже добрались до геологов? Ты подожди, а я метнусь в разведку, — сказал Коля.
— Нет, зачем же? Пойдем вместе, — запротестовал Витя. По его расчетам, до стоянки геологов оставалось еще не меньше пяти километров, да и нужно, как говорил Леха, подняться по руслу на вершину сопки. Здесь что-то явно не то.
Стараясь неслышно ступать по сухому песку, укрываясь за круглыми, покрывающими русло камнями, ребята осторожно двинулись по направлению странных звуков.
Не успели они сделать и нескольких шагов, как увидели человека. Сидя на корточках к ним спиной на берегу маленького озерка, человек, как показалось ребятам, усердно полоскал белье.
Значит-таки, добрались до геологов. И чего, спрашивается, было так подкрадываться? Юнга уже совсем было собрался окликнуть незнакомца, как тот поднялся на ноги и, очевидно ощущая на своей спине любопытные взгляды, стал беспокойно озираться по сторонам. Крючковатый нос, висящий среди клочьев бороды, повернулся в сторону ребят.
— «Волки»! — Витя рывком втянул Колю за камень. — Ложись!
Затаив дыхание, ребята вдавились в песок.
Осмотревшись и, как видно, не заметив ничего подозрительного, крючконосый вновь опустился на корточки и принялся за свою работу.
— Как ты думаешь, что это он делает? — прошептал юнга.
— Насколько я понимаю, промывает золото, — так же тихо ответил Витя.
Действительно, перестав «стирать», крючконосый вытащил из воды деревянный лоток и стал пристально всматриваться в его содержимое. Очевидно, оно не очень устроило «старателя». Громко выругавшись, он высыпал все из лотка на землю. Склонившись над кучкой мокрого песка, еще несколько раз пропустил песчаную кашицу между пальцами и наконец, злобно расшвыряв ногой, пошел вдоль сухого русла.
Стараясь оставаться незамеченными, ребята по-пластунски поползли за ним. Скоро на их пути стали попадаться вырытые между камнями в песке круглые ямки. «Вроде тех, что пионеры копали в прошлом году около своей школы, когда высаживали весной деревья», — подумал Витя.
Крючконосый остановился. И в прямом смысле этого слова прямо из-под земли перед ним выросли голова и туловище тестолицего. Он стоял на дне ямки и выбрасывал из нее лопатой красноватый песок.
— Опять ничего, черт бы его побрал! — сказал крючконосый.
Тестолицый перестал копать.
— Ты смотри у меня, не затырь золотишко, — пыхтя и отдуваясь, внешне добродушно заговорил тестолицый. — А то тут тебе и хана будет.— Он небрежно поиграл лопатой и продолжал: — Может, «ничего, ничего», а сам — фарт в карман и вася?
— Не веришь? Иди сам промывай, а я буду копать, — обиделся крючконосый. — Ведь так всегда бывает: день ничего, второй ничего, а там оторвешь самородочек килограмма на три — и будь здоров. На Колыме такие самородки каждый день находят. Но там все нужно сдавать начальникам, грамма не заначишь. А тут все, что добудем,— все наше.
— «Наше, наше!» Чтоб было наше, катись промывай!—тестолицый взялся за лопату. Глаза его жадно сверлят песок в надежде увидеть многокилограммовый самородок.
Крючконосый насыпал песок в мешок и, сгибаясь под его тяжестью, отправился к озерку.
— Про таких Джек Лондон писал, — горячо зашептал Витя.— Такие убивали друг друга за мешочек золотого песка. Откуда же у нас такие? И методы добычи допотопные, джеклондонские.
— Тише ты со своим Джеком! — зашипел на друга Коля. — Еще услышат! Пошли, что ли?