На серебряной планете (Лунная трилогия - 1)
Шрифт:
Когда я плыл на лодке обратно, мое намерение все больше укреплялось. Уйду в Полярную Страну, чтобы по крайней мере смотреть на Землю.
С этим решением я приближался к своему дому, обдумывая про себя все обстоятельства моего ухода и приготовления, которые необходимо сделать.
На пороге летнего домика я встретил Аду. Она пришла в обычное время и, не застав меня, терпеливо ждала моего возвращения.
Я был так переполнен надеждой снова в скором времени увидеть Землю, хотя бы издалека, что не мог удержаться, чтобы не поделиться с Адой своими намерениями.
– Послушай!
–
Она посмотрела на меня с тем таинственным, маниакальным почтением, с которым всегда ко мне относилась и ответила:
– Я знаю, что когда ты захочешь уйти, то уйдешь, Старый Человек... но...
Никогда еще мне не было так непривычно смотреть на подобное отношение ко мне лунных жителей, к которому я должен был бы уже привыкнуть. В первую минуту сердце у меня сжалось от беспредельного одиночества и болезненной горечи, а потом в нем вспыхнула неожиданная злость.
– Достаточно этой дури!
– закричал я, топнув ногой.- Я уйду, когда мне понадобится и, туда, куда захочу, но в этом нет ничего таинственного или необыкновенного! Иди к Яну и скажи ему, что завтра рано утром мне понадобятся собаки для упряжи. Я отправляюсь в Полярную Страну.
Ада не произнесла ни звука и ушла, чтобы выполнить мое распоряжение.
Двумя часами позже я заметил непривычное движение у моего дома. Ян, его братья и их дети, словом, все, не исключая женщин, собрались и встали с непокрытыми головами, молча и тревожно поглядывая на дверь. Из толпы вышла Ада и остановилась на пороге. Она была в праздничной одежде: на голове был какой-то венец, нитки огромных кроваво-красных янтарей и голубого жемчуга свисали с ее шеи до самого пояса. В руках она держала жезл, сделанный из позвоночных костей собак, выточенных и нанизанных на длинный медный прут.
– Старый Человек! Мы хотим поговорить с тобой!
Меня охватила злость. В первый момент я хотел схватить висящий на стене ременный кнут и разогнать этот сброд, который с такой помпой собрался здесь, но потом мне стало жаль их. Разве они виноваты...
Я переборол себя и вышел из дома, решив в душе еще раз попытаться воззвать к их разуму.
Шум толпы, поднявшийся после слов Ады, немедленно стих, как только я появился на пороге. В тишине был слышен только плач самого младшего внука Яна и испуганный, приглушенный голос его матери:
– Тихо, тихо, а то Старый Человек рассердится... Я почувствовал безграничную жалость ко всем им.
– Чего вы хотите от меня?
– спросил я, отодвинув Аду в сторону.
Теперь вперед выступил Ян. Он посмотрел на меня глазами неловкого, испуганного карлика, еще раз оглянулся назад, как будто от созерцания спутников хотел набраться смелости, и сказал:
– Мы хотим просить тебя, Старый Человек, чтобы ты пока не уходил от нас.
– Да, да! Не уходи пока!
– повторило за ним тридцать с лишним голосов.
В них слышался такой испуг и такая мольба, что я снова почувствовал, как во мне поднимается волнение.
– Зачем вам это нужно?
– спросил я, задавая этот вопрос скорее собственным мыслям, нежели им.
Ян немного подумал, а потом начал медленно, с видимым трудом, облекать в слова свои неясные ощущения:
– Мы остались бы одни... Наступила бы долгая ночь и мороз, ох, злой мороз, который кусает, как собака, а мы остались бы одни... Потом взошло бы солнце, а тебя бы не было, Старый Человек... Ада,- он оглянулся на стоящую рядом "жрицу",- Ада говорила нам, что ты имеешь связь с солнцем и с еще одной звездой, которая больше, чем солнце, таинственной и иногда черной, а иногда светлой... Она видела ее, когда была с тобой на севере... Она говорила, что ты пришел оттуда и разговариваешь с этой звездой, когда ее видишь, на священном языке, на котором мы разговариваем с тобой... Мы боимся, как бы ты не вернулся на эту звезду, потому что мы остались бы одни... Поэтому мы просим...
– Да, да, просим тебя, останься с нами!
– закричали карлики и карлицы.
Какое-то время я пребывал в молчании, не зная, что им ответить. Мужчины и женщины сбились в тесный кружок вокруг меня, протягивали руки и умоляли встревоженными голосами:
– Останься с нами! Останься с нами!
Я понимал, что было бы напрасно говорить им теперь то, что я уже говорил столько раз: что я обычный человек, не связанный ни с какими таинственными силами и такой же, как все они, смертный. Я не знал, что мне делать, в ушах непрестанно звучали голоса, похожие на какую-то долгую молитву: останься с нами!
Я посмотрел на Аду. Она стояла в стороне в своей одежде жрицы, в почтительной позе, но мне показалось, что на ее губах я заметил какую-то усмешку - полунасмешливую, полупечальную...
– Зачем ты их сюда привела?
– спросил я.
Она снова усмехнулась и подняла на меня до сих пор опущенные вниз глаза:
– Ты же слышишь, Старый Человек, чего они хотят от тебя. Вокруг меня по-прежнему звучало:
– Останься с нами!.. Это было уже слишком.
– Нет! Не останусь!
– крикнул я решительно.- Не останусь, потому что...
И снова я не знал, что им сказать. Как объяснить, что я иду увидеть Землю, огромную, светлую звезду, по которой тоскую, не утвердив их тем самым во мнении, что я сверхъестественное существо?..
Наконец-то вокруг меня наступила тишина. Я посмотрел на них - и кто бы мог этому поверить - эти карлики плакали при мысли, что я их покину! Они уже не кричали, не просили меня, но в их заплаканных, уставившихся на меня глазах застыла какая-то собачья покорность и мольба. Мне стало жаль их.
– Я уйду от вас,- сказал я уже мягче,- но еще не сейчас... Можете спать спокойно!
Я услышал нечто похожее на вздох облегчения, вырвавшийся из нескольких десятков грудей.
– А когда я отправлюсь в путешествие,- добавил я то, что неожиданно пришло мне в голову,- туда, на север, где светит прекрасная звезда, о которой вы слышали от меня и от Ады, тогда возьму с собой и вас, чтобы вы ее увидели и могли потом рассказывать своим детям и внукам...
– Ты всемогущий, Старый Человек! Всемогущий и милостивый!
– ответили мне многочисленные и радостные голоса.- Не уходи только от нас на ту звезду, о которой говоришь!