На Север!
Шрифт:
– Так как же быть? – не унимался протодиакон.
– Прими баньку, отдохни. Утро вечера мудренее, – таинственным голосом проговорил Ницше и с независимым видом покинул компанию.
– Что он имел в виду, Иван? – растерянно спросил у меня Антуан.
– Кто его знает, – я пожал плечами. – Может, сорока что-то рассказала.
Я оставил недоумевающих гостей и поспешил за осликом. Он явно что-то скрывает.
10
А придя на конюшню, я понял, что именно. И когда
– И ты, значит, воспользовался случаем и снова улизнул от Парамоши? – ещё от входа услышал я голос Ницше. – Ох, не обрадуется он, когда узнает!
В ответ донеслась какая-то возня и урчание.
– Конечно, ты прав. Парамоше сейчас не до вас. На него целое хозяйство свалилось! Но, насколько я знаю Парамошу, он обязательно придёт вас проверить.
Снова возня. Я затих, прислушиваясь.
– Братаны подстрахуют? Ну, да. Вас, когда вы начинаете мельтешить перед глазами, посчитать весьма сложно, – согласился ослик с невидимым собеседником. – Что встал, Иван? – внезапно крикнул Ницше. – Заходи уже, поздоровайся с Че.
Я понял, что обнаружен и быстрым шагом приблизился к стойлу моего непарнокопытного приятеля. Маленький фиолетовый котёнок с огромными для своего размера ушами сидел на ограждении и щурил на меня сверкающие глазища.
– Я так понимаю, он по своему обыкновению заскучал, сбежал с выставки и каким-то образом пробрался на летучий корабль? – я почесал Че за ушком.
– Почти так, – Ницше кивнул. – Антоша заходил на ВДНМ. Искал, где содержат чебуриков. Он их не нашёл, но его нашёл Че.
– А что за корабль, он не знает? – я хихикнул, когда котёнок юркнул мне за пазуху. – А то наши гости пока молчат, как водянчики об лёд.
Мордочка Че показалась из моего левого рукава. Котёнок фыркнул и снова скрылся.
– Он говорит, что ему это не интересно. Главное – приключения.
– Ну, ладно, – я пожал плечами. – Скоро сами всё расскажут.
Внезапно на дворе раздался дикий вопль, точно поросёнок, которого собирались приготовить к пиру, прознал о происках коварных убивцев и предпринял отчаянную попытку совершить побег, попутно призывая в свидетели мировую общественность. Мы с Ницше одновременно покинули конюшню и увидели презабавнейшее зрелище. Антуан Пустопоржний бегал по двору в чём мать родила, прикрываясь медным тазиком. А за ним, размахивая дубовым веником, гналась по пятам юная, но весьма крепкая девица в пропитанной влагой белой рубахе до колен.
Я подошёл к гогочущему у входа в баню Аркадию Петровичу. Он тоже был не вполне одет – лишь длинные трусы в красный горошек скрывали его бёдра.
– С чего это они так резвятся? – спросил я поэта.
– Антоха себя несколько переоценил, – сквозь смех проговорил он.
– В каком смысле? – удивился я.
– Отчего это, говорит, нам слабый пол подсунули?
– При чём тут пол? – не понял я.
– Ну, как же, – удивился моей недогадливости поэт. – Женщины испокон веков считались слабым полом! И Антоха решил, что ей силёнок не хватит его хорошенько отпарить. А она, видимо, феминистка. Ка-ак размахнётся, да ка-ак начнёт его веником охаживать!
Я не стал выяснять, кто такая эта феминистка. Надо было спасать гостя.
– Марьяша, успокойся! – Как можно более суровым тоном скомандовал я разбушевавшейся девице. – Он не хотел оскорбить твоего отца!
– Да? – С сомнением в голосе спросила она, но остановилась и веник опустила. – Но я же точно слышала, он сказал «слабый пол»!
– Он не то имел в виду. Это у них наверху принято девушек такими комплиментами одаривать.
– А что такое плименты? – Марьяша засунула изрядно ободранный веник под рубаху и стала яростно чесать спину.
– К примеру, как тебя ласково называет отец?
– Сваечкой, – чуть смутившись, пробубнила девушка.
– Хм… так вот, если бы у них наверху девицу назвали сваечкой, она бы наверняка обиделась. И наоборот – у них там красивых девушек принято считать слабым полом, прости уж за столь оскорбительные для дочери плотника слова.
Марьяша перестала чесать спину и задумалась. Антуан, пользуясь передышкой, бочком отступил к бане и скрылся за дверью.
– Ладно, пущай живёт, – шмыгнула носом девушка. – Но передайте ему, что полы в бане батюшка хорошие сделал! – она погрозила кулаком в сторону скрывшегося от расплаты гостя и размашистой походкой зашагала прочь.
– Никифор! – позвал я пожилого жилистого старика из дворни, который, посмеиваясь в бороду, стоял на углу. – Замени Марьяшку. Гости хотят крепкой мужской руки.
– Может, их вместо веничка лопатой отходить? – проявил неожиданную инициативу дедок. – Мне лопатой как-то сподручнее.
– Иван, – подал голос Аркадий Петрович, – я тут подумал… Не такие уж мы и грязные. А на корабле у нас душ есть. Так что, может, мы без бани обойдёмся?
– Я тоже так думаю, – пискнул в приоткрывшуюся дверь протодиакон.
11
Итогом, вместо бани пришлось мне устроить гостям экскурсию по нашему селению. Тут-то и поведал мне Аркадий Петрович о цели их приезда.
– После скандала в городском совете произошли серьёзные изменения. Марию Станиславовну на посту министра культуры заменила Хельга Рогнаровна. Эта серьёзная дама, когда к ней пришёл Антоха с идеей о «легендах Свободной Зоны» жутко разозлилась и устроила ему разнос.
– «Я вас с вашим шансоном к уркам отправлю!», кричала она, – поморщился протодиакон. – Короче, пригрозила выгнать взашей с работы, если я не предложу какой-то новый стоящий проект.
– Собственно, идею подала сама новая министерша, – усмехнулся поэт. – Своим именем.
– Да, имечко интересное. А что оно могло навеять? – спросил я.
– Уж больно оно в стиле северных саг, – потеребил бородку Антуан. – Хель, Тор, Рагнарёк.
– Кто все эти люди? – лично мне эти имена ничего не сказали.
– Мы с Антохой до этого путешествия тоже были не очень подкованы в скандинавской мифологии. Но тут пришлось перешерстить всю Сеть, дабы заинтересовать министерство и выбить средства.