На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре
Шрифт:
— Ваш поверенный отправился искать Глебова, чтобы оформить ваш развод.
Лиза вскочила на ноги, как ошпаренная. Кружка выскользнула из ее рук и упала на пол.
— Как вы могли! Вы не имели право!
Шмит тоже поднялся.
— Я сделал это для вас. Вы не можете заниматься разводом самостоятельно. Это лишает вас сил и здоровья.
— Кто вас просил? Вы… Вы.! — Лиза сжала кулачки. — Вы не имели право!
— Разве должно быть какое-то право для того, чтобы любить и оберегать небезразличного вам человека? Я хочу заботиться о вас, Лиза, оградить от неприятностей. Возможно, я поступил своевольно, но
Сказав это, Шмит развернулся и зашагал прочь. Лиза обессилено опустилась на табурет и закрыла лицо ладонями. Шмит принял за нее важное решение. Чем же тогда он лучше ее мужа? В ее жизни всегда было так — мужчины принимали за нее решения, не считаясь с тем, чего хочет она. Вначале отец и братья, затем Алексей, теперь вот Шмит.
— Боже, как я устала! — прошептала она отчаянно. — Как же я устала от них всех вместе взятых!
Алексей решил поехать с Витте, таким образом, убив двух зайцев сразу: скрыться от неприятностей со стороны полиции и от поверенного Лизы, который обивал его порог. Но прежде нужно было повидаться со своим поверенным для обсуждения деловых вопросов, а также с сыщиком, разыскивающим для него Катарину.
Если с Рерихом не возникло никаких сложностей, то сыщик Алексея разочаровал: Катарину с сыном он не обнаружил, однако узнал, что госпожа Хмельницкая лежала в лечебнице, а затем забрала сына и уехала в неизвестном направлении. Глебов дал распоряжения сыщику продолжать поиск и стал собираться в путь.
Витте выехал из Петербурга в Париж 6 июля в сопровождении жены и прислуги. Семейство Витте должно было доставить своего внука Льва его родителям, Нарышкиным, ждавших их во французской столице. Ехать же Глебову в Париж было нельзя ввиду его последней туда поездки. Поэтому он предпочел отправиться в Шербург, откуда 12 июля должен был отплыть в Америку пароход с российской делегацией.
Гостиница, в которой поселился Глебов, являлась воплощением местного мещанского уюта, имела вид на пристань и сад с всевозможными цветами и кустами. Однако спокойному размеренному пребыванию Алексея нашлась помеха в лице надоедливого немца из соседнего номера. Швайгер совал везде свой нос и не давал прохода. Он сам подсаживался к Алексею за столик на мансарде, был поблизости на пристани, частенько встречался в саду и на улицах города. Гаркающая речь немца начинала раздражать.
Одиннадцатого, перед отъездом, в номер Глебова постучали. Открыв, он увидел Швайгера, который предложил ему вместе отобедать. Алексей вежливо отказался. Спустя час, придя на мансарду, он сел за один из столиков и заказал обед.
Швайгер сидел немного поодаль в компании азиата — господина с квадратным лицом. Говорили они весьма тихо. Незнакомец положил на край стола газету, немец поспешно ее забрал и спрятал во внутренний карман.
Глебов нахмурился. Швайгер еще та темная лошадка! Щурясь солнцу, Алексей надел очки с затемненными стеклами, приобретенные им на днях. Главная польза таких очков, по его мнению, была в том, что они скрывали глаза и не позволяли определить, куда же смотрит их хозяин.
Устроившись
— Да, я уверен. Личный помощник Еттив. У нас нет времени. Нужно найти способ склонить его к сотрудничеству.
Гарсон принес заказ и закрыл для Алексея обзор. Глебов взглянул на него снизу вверх, вздохнул и снял очки. Когда официант ушел, господа, за которыми он наблюдал, разошлись.
Алексей собирал вещи в чемодан, когда в дверь громко постучали. Он нехотя открыл — на пороге оказался немец.
— Позвольте, господин Глебов, войти, — произнес он по-русски. — У меня к вам очень серьезный разговор.
— Господин Швайгер, я собираюсь в дорогу.
— Я не займу у вас много времени, господин Глебов.
Алексей нехотя его впустил:
— Что ж, входите.
Он вновь принялся складывать вещи в чемодан, показывая тем самым, что не намерен вести длительные беседы.
— Господин Глебов, вы человек риска?
Алексей удивленно вскинул бровь:
— Что за блажь, господин Швайгер?
— Вовсе нет. Не юлите. — Иностранец вел себя бесцеремонно. Присел на край стола, держа руки в карманах. — Деньги и риск — вот что вам интересно.
Глебов, стараясь снять внутреннее напряжение, рассмеялся:
— Вы хотите предложить мне посетить казино где-нибудь в Монте-Карло?
— Я хочу вам предложить намного больше.
— Ума не приложу — чтобы это могло бы быть! Деньги и риск? Хм, — Алексей снова повернулся к чемодану. Разговор с Швайгером становился опасным. Неужто угораздило вляпаться в шпионские дела?
— Вы ведь помощник господина Витте?
— Это не совсем так. Точнее, совсем не так. — Алексей дотянулся рукой до револьвера. Неужели придется стрелять? Убрал руку. Поправил вещи.
— У нас есть информация о вас, господин Глебов. Не нужно со мной играть. Я знаю, кто вы, чем занимались. Я знаю то, что Витте взял вас с собой для каких-то личных целей. Он ценит вас и даже доверяет. А мы готовы вам платить. За информацию. И двойную игру.
Алексей повернулся к нему. Посмотрел в глаза:
— Это что, вербовка?
— Предложение к сотрудничеству.
— Ах, да, точно. Сотрудничество. — Он захлопнул чемодан, закрыл замки. — А что, если я не согласен?
— Полиция будет рада вас задержать. Она вас, кстати, ищет во многих государствах. Даже у нас в Германии. Ограбление ратуши в предместье Берлина. Помните?
Алексей усмехнулся:
— Вы меня с кем-то путаете, господин Швайгер! Да, я бывал в Берлине. И в его предместьях. Знаете, немецкое пиво, сосиски и грудастые немки. Только все равно тоскливо у вас в стране. Die Ordnung und die Arbeit [110] — основа вашей жизни. Негде развернуться русской душе! Поэтому русских там так мало, в отличие от Франции. Вот где для нас простор! Если не считать России…
110
Порядок и работа (нем.)