На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре

Самойлова Инга Михайловна

— Что ты имеешь в виду?

— Самое малое — ему покровительствует охранка.

— Ты думаешь, отец Гапон провокатор? — Лиза заинтересовано посмотрела на него.

— Не хочу быть голословным. Вот скажи, где он взял денежные средства, чтобы в короткий промежуток времени без препон открыть одиннадцать отделений своей организации по всему Петербургу?

Лиза неуверенно пожала плечами.

— Только не говори мне, что это было сделано на пожертвование прихожан. Поверь мне, это невозможно.

— Так он действует по научению охранки? А как же Рутенберг? Он ведь направлен эсерами для наблюдения за деятельностью Гапона и имеет на него сильное влияние.

— Согласен. Однако, думаю, что в своих амбициях Гапон решил пойти дальше, ставя себя выше замыслов Охранного отделения и эсеров. Исходя из его слов, можно предположить, что задумал он что-то масштабное… не знаю что, но явно грандиозную аферу, цель которой — привлечь внимание царя.

— К чему привлечь?

Глебов посмотрел на жену, смотрящего на него с неподкупным доверием, снисходительно улыбнулся и погладил ее по щеке, как несмышленого ребенка.

— Привлечь внимание к своей персоне, и не только царя, а всего народа. — Он нежно сжал ее ручки. — Стремится стать пророком в своем отечестве. Лиза.

— О, мистер Глебов! — раздался поблизости женский голосок. Лиза вздрогнула и обернулась, а Алексей, сохраняя самообладание, спокойно взглянул на американскую диву, выпрыгнувшую из автомобиля и очень быстро приближающуюся к ним.

— Мисс Дункан, — поприветствовал кивком головы Алексей и продолжил на английском. — Позвольте представить вам мою жену. Елизавета Николаевна. Мисс Айседора Дункан.

Женщины холодно окинули друг друга взглядами, приветственно кивнули. Затем знаменитая танцовщица сосредоточила свое внимание на мужчине и опять стала милой и приветливой.

— О, я не поверила своим глазам, когда увидела вас! — заговорила она на родном языке. — Ваш наряд? Вы были на маскараде?

Алексей рассмеялся, окидывая взглядом свою одежду.

— О, да, в каком-то роде!

— Я скоро уезжаю — мне хотелось бы еще раз увидеться с вами. Я приглашаю вас сегодня вечером пойти с нами, — она кивнула в сторону автомобиля, в котором сидел статный мужчина в пенсне, — в ресторан.

Алексей, взглянув на сопровождающего танцовщицу мужчину, поймал на себе его пристальный взгляд.

Лиза взяла мужа под руку и, смотря на иностранку, приторно сладко заметила:

— Сверх неприличия вести разговор на языке не всем понятном! Тем более, — Лиза, прищурившись, пристально посмотрела на мужа, — когда рядом с собеседником стоит его жена.

Глебов с улыбкой смотрел на нее, затем поцеловал ее ручку и обратился к Дункан:

— Мисс, мы обязательно будем — я и моя жена.

Американка недовольно сжала губы.

— Хорошо, — с вызовом произнесла она, затем, назвав адрес ресторана, грациозно направилась к автомобилю.

Как только автомобиль скрылся за поворотом, увозя иностранную диву, Лиза выдернула свою руку из рук мужа и отскочила как ошпаренная в сторону.

— Ну что еще? — с досадой спросил Алексей.

— Когда ты успел с ней познакомиться? Уж не на концерте ли, когда оставил меня одну в ложе?! Ух! — Она гневно топнула ногой и быстро зашагала прочь.

Алексей последовал за ней. Догонять и что-либо объяснять — не было смысла.

Восторженные поклонники американской танцовщицы устроили ужин в ее честь в верхнем зале ресторана Кюба. Все здесь дышало чрезмерной роскошью. Лиза же среди этой роскоши выглядела превосходно: собираясь в ресторан, куда «их» пригласила Айседора Дункан, она приложила значительные усилия, чтобы блистать в этот вечер. И блистала. Лиза завораживающе смеялась очередной шутке очередного собеседника, кокетничала, но Глебов понимал, ее целью было заставить его ревновать. Он усмехнулся, помышляя о том, что поздно вечером, когда они окажутся в своей спальне, он с лихвой компенсирует недостаток внимание к своей персоне. Затем повернулся к Айседоре, стоявшей рядом.

— Русские женщины столь привычно и повседневно носят на своих плечах целые состояния, — высказалась она, поморщив носик. — Зачем так обременять себя? — Она кокетливо поправила свои легкомысленные кудряшки. — Я не ношу дорогих колье и браслетов и при этом не чувствую себя ущемленной.

Алексей усмехнулся:

— Должен признаться — русские мужчины с любовью преподносят дамам своего сердца дорогие подарки. Это доставляет огромное наслаждение и тем и другим.

— Я в этом вопросе придерживаюсь точки зрения философа Жан-Жака Руссо о том, что человек обязан впитать в естество свое мудрость ограничения желаний. Он не должен всю свою жизнь гнаться за прелестями публичной славы и несметного богатства. Его цель — это поиски истинного счастья и нахождение его в интимных радостях сердца.

Алексей был несколько удивлен таким философским подходом к жизни красивой женщины, казавшейся ему легкомысленной. Айседора же с воодушевлением стала цитировать философа:

— «Червь честолюбия людские души гложет.

В сердечных радостях философ счастье множит. Блажен, кто смог вкусить от сих простых отрад, Кто ими, чистыми, довольствоваться рад».

Она вздохнула:

— Я же стать по-настоящему счастливой смогу лишь тогда, когда осуществится моя мечта, давняя и трудновыполнимая.

— Какая же, если это не тайна?

— Создание собственной танцевальной школы. Одного такого колье хватило бы на это благородное дело, — сказала Айседора, взглянув на проходившую мимо величественную даму с пышными ювелирными украшениями.