На службе у Кощея
Шрифт:
— Чей-то я таких песен не слышал! — засопел Илья Муромец. — А потом, что такое «тра-та-та»? Алеша, объясни!
Попович покраснел и отвел глаза.
— Вот видишь, и ты не знаешь! — сказал Илья. — Плохая песня! У нас, вон, Яромирка лучше сочиняет! Давай что-нибудь наше, задушевное!
Обезьяна поквохтала что-то на своем непонятном наречии и довольно сносно исполнила камаринскую, затем «Рябинушку» и очень торжественную, но грустную песню под названием «Интернационал». Никто ее не понял, но прочувствовали
— Давай еще! — скомандовал он.
Обезьяна спела еще. Потом еще и еще. Понемногу богатырей стало клонить в сон, и, когда Зухра спела колыбельную, друзья уже храпели самым беззастенчивым образом.
19
Яромир проснулся первым. Он продолжал бы спать и дальше, но уж больно руки затекли. От этого и проснулся. Попробовал повернуться поудобнее — и не смог.
«Связали! — понял Яромир. — Вот проклятый старикашка, чего отчебучил! По рукам, по ногам спеленал, как младенца! Стоп! А где остальные?..»
Остальные оказались тут же и были связаны с не меньшим искусством. Входная дверь тихонько скрипнула, и в дом вошел старикашка. Довольно потирая руки, он склонился над Яромиром.
— Ну что, соколик, проснулся? Это хорошо! Значит, ты у меня в суп и пойдешь! Вот вода в котле закипит — и в суп! А остальных засолю, замариную и завялю! Вот привалило так привалило! А ты, соколик, пока сидишь, можешь звать на помощь, плакать и жаловаться. От этого только мясцо слаще! — Он подхватил с пола кулинарную книгу и вышел во двор.
— Батюшки-светы! — испугался Яромир. — Ведь и в самом деле съест! А друзья-то спят и ни о чем не ведают! — Он попытался разорвать кожаные ремни, стягивающие запястья, но ремни, очевидно, были заколдованные и рваться не хотели. Было слышно, как во дворе колдун колет дрова и наливает воду в котел. Вдобавок откуда-то из угла вылез целый полк мышей и принялся бегать по Яромиру, обнюхивая его и подбирая крошки сыра с усов.
И тут Яромиру пришла в голову спасительная мысль. Кое-как он поднялся, подполз к столу, повернулся спиной и, нащупав остатки сыра, принялся натирать им ремни. Наконец решив, что путы пропахли достаточно, он снова уселся в угол и затих.
Учуяв запах сыра в непосредственной близости, мыши пришли в неописуемый восторг. Сразу десятка два грызунов впились в ремни, и через минуту от них остались лишь жалкие лохмотья.
Яромир отогнал мышей, распутал веревки и встал. Первым делом он освободил друзей. Илья еще минут пять хлопал глазами, никак не мог взять в толк, что к чему. А когда понял, то хотел сразу идти к колдуну и чинить над ним расправу.
— Погоди, Илья, успеется, — остановил его Яромир. — Прикончим старика, а как выбираться будем?
— Запытаем колдуна — он нам расскажет!
— А если не расскажет? Если соврет? Тут надо действовать хитростью! Давай-ка снова ляжем так, как будто и не развязывались!
Минут через десять колдун снова влетел в дом. В руках у него был косарь для разделки туш.
— Ну что, соколики, в суп пора?
— Погоди, старик. — Яромир изобразил на лице грустную покорность. — Меня вот любопытство разбирает: неужели ты всю жизнь вот тут и сидишь?
— Вот еще! — фыркнул колдун. — Тут у меня дача для отдыха. А в Магрибе квартира!
— Так ты туда пешком, что ли, бегаешь?
— Я тебе не лапотник какой, не феллах вонючий! Да у меня, если хочешь знать, ковер-самолет самой престижной марки! Все четыре угла управляемые! — И он кивнул на свернутый в углу ковер.
— Небось, все заклинания...
— Тьфу ты, неуч! — возмутился старик. — Моя модель самая совершенная! Ковер-внедорожник, с автоматической коробкой скоростей, с приводом на все четыре угла! Любого слова слушается!
— Ну, спасибо! — сказал Яромир и встал на ноги. Остальные богатыри тоже поднялись.
В животе у колдуна что-то булькнуло, он выронил тесак и, с трудом переставляя ноги, двинулся к двери.
— Куда, сукин сын?! — оглушительно рявкнул Илья. — А ну стоять!
Но колдуна словно ветром сдуло. Друзья выскочили следом. Колдун бежал по поляне, будто молодой заяц. В какой-то момент он оттолкнулся от земли и тяжело взмыл в воздух. Сделав небольшой вираж, он начал набирать высоту.
— Врешь, не уйдешь! — улыбнулся Попович, выхватывая стрелу и мгновенно натягивая лук. В это время колдун кружил уже высоко над головой.
— Что, съели? — донеслось до них. — Фиг вам! А обезьяну можете оставить себе, чтобы не скучно было, мне она уже надоела!
В этот самый момент Попович отпустил стрелу. Чпок! Колдун замер на месте, наколотый на стрелу, как жук на булавку.
— Бахыт компот! — сказал он трагическим голосом и, подняв тучу брызг, шлепнулся в котел с кипящей водой. Богатыри отвернулись, чтобы не видеть неприятного зрелища. Один Муромец хмыкнул что-то непонятное и прикрыл котел крышкой.
— Пусть потомится, попарится, — сказал он, — авось поумнеет!
Делать тут больше было нечего. Яромир вытащил из дома ковер и развернул его во всю длину. Ковер и в самом деле оказался здоровенный, с толстым ворсом и красивым рисунком. Друзья устроились в центре.
— Ну, командуй, — сказал Илья.
Яромир кивнул головой и, стараясь не показать волнения, произнес:
— На взлет! Приготовились!..
Ковер медленно раскатался, поднялся на сажень и замер, ожидая следующей команды. И в этот момент дверь дома распахнулась и на пороге показалась обезьяна. В лапах она сжимала узелок.