На службе у Кощея
Шрифт:
Вскоре они попали в просторный зал с позолоченными стенами, украшенными замысловатым орнаментом в виде зверей и птиц. Узорный сводчатый потолок угадывался где-то далеко наверху. По углам зала стояли золотые статуи, изображающие невиданных существ, а у самой стены стоял роскошный золотой трон, на котором и восседал султан Магрибский Али ибн Бубенбей.
Увидев друзей, он приподнялся и, поправив золотую чалму на голове, заставил свои мясистые губы расплыться в людоедской улыбке.
— О! Друзья мои! Как я рад приветствовать вас в своем скромном жилище! Заходите,
Султан трижды хлопнул в ладоши, и пустой до этого зал вдруг заполнился разнообразным придворным людом. В центр зала внесли огромный стол, заставленный всевозможными блюдами. Было тут и мясо, приготовленное по восточным рецептам, была какая-то рыба, был и безалкогольный напиток шербет, и халва тахинная. А виноград, наваленный крупными гроздьями, с большими, прозрачными, налитыми соком ягодами, так и просился в рот.
Али ибн Бубенбей снова хлопнул в ладоши, и стоящая в сторонке придворная знать тотчас умолкла.
— Этот стол, — сказал султан, — накрыт в честь моих дорогих гостей, великих богатырей, которые прибыли к нам на... определенный срок и уже успели несколько раз отличиться! Мой придворный певец Кир Кор сейчас в честь наших гостей исполнит свою песню, которую только что сочинил. Господа, поприветствуем придворного певца!..
Друзья недоуменно переглянулись. Все происходящее напоминало клоунаду.
— Сваливать надо отсюда! — тихо сказал Попович. — Чую я, тут нехорошим попахивает!
— Никуда я не уйду, пока не поем! — буркнул в ответ Муромец, не сводя горящих глаз с праздничного стола, который, казалось, вот-вот обрушится под тяжестью блюд.
Тем временем в зале раздались жидкие хлопки, и из-за ширмы вышел длинный и худой, как жердь, придворный певец. Черен он был настолько, что Яромир невольно присвистнул от удивления.
— Глянь, братцы, человека сажей вымазали!
— Ничего подобного! — возразил Попович. — Это негр!
— Кто?
— Негр, — спокойно повторил Попович, не сводя с певца любопытного взгляда.
Но едва только придворный певец раскрыл рот и затянул свою тоскливую до невозможности песню, как тут же по всей округе утробно завыли собаки. Слушать этот скулеж не было сил. И друзья все как один позатыкали уши. Придворные, судя по всему, тоже были не в восторге. Один султан Али ибн Бубенбей, казалось, испытывал какую-то особенную, садистскую, радость. Но песня оказалась такой длинной, что и он не выдержал, хлопнул в ладоши, и все из-за той же ширмы выскочили придворные стражники. Они отвесили певцу затрещину и утащили прочь.
— А теперь, — подал голос султан, — прежде чем начать пир, я должен честь по чести наградить наших гостей за предоставленный ими подарок! Подойдите же ко мне, чтобы я отблагодарил вас от всего сердца! Ну же, ну! — Султан уселся поудобнее и возложил правую руку на какой-то рычажок, торчащий из трона.
Друзья в который уже раз недоуменно переглянулись. Однако отказывать султану причины не было, и они толпой двинулись к трону.
— Странно он себя как-то ведет, — сказал Попович.
— Нормально, — отозвался Илья. — Лишь бы поскорей закончить с этой бодягой и на жрачку навалиться!
— А чего это у него за палка из трона торчит? На рычаг вроде похожа... — не отставал Попович.
— Тебе-то не все ли равно? — прошептал Добрыня. — Это же его палка, а не твоя!
Друзья сделали еще пару шагов, и Али ибн Бубенбей рванул рычаг на себя. В тот же миг пол под их ногами разъехался в стороны, а Муромец, Яромир, Добрыня и Алеша Попович полетели вниз на приличной скорости по гладкому желобу, словно с крутой горы. Они еще успели услышать довольный хохот султана и аплодисменты стоящих в стороне придворных.
— Нас предали! — запоздало воскликнул Муромец, скользя по гладкому туннелю вниз.
— Этот султан, оказывается, еще та сволочь! — крикнул летящий следом за ним Добрыня.
— Я вас предупреждал, что это ловушка, — донесся голос Поповича. — Теперь вот опять вляпались в историю!
— Братцы, да это же самые настоящие русские горки! — восхищенно пробормотал Муромец, набирая еще большую скорость. Длинный, идеально гладкий туннель поворачивал то направо, то налево; спустя несколько минут он вдруг резко оборвался, и богатыри друг за дружкой шлепнулись на пол.
— А ведь, если разобраться, здесь не так уж и плохо! — сказал Яромир, осмотревшись. Все они приземлились на большой стог соломы в подвал, очевидно предназначенный для заключенных. Кроме голых стен и окошка высоко вверху, тут больше ничего не было.
— Это в каком смысле? — буркнул Муромец.
— Ну, во-первых, здесь прекрасный сеновал и можно поспать!
— А во-вторых? — с улыбкой спросил Добрыня.
— А во-вторых, тут нет придворного певца! — сказал Яромир.
— Ей-богу, я готов был придушить его собственными руками! — признался Илья и даже показал, как бы это сделал. — Короче, если бы не стражники...
— Неужели ты смог бы придушить безоружного? — спросил Попович. — И у тебя поднялась бы рука?..
Илья, не задумываясь, тряхнул густой шевелюрой.
— Честное слово, прибил бы! Избавил Магриб от мерзавца. Подумать только, от его паршивого пения я едва не лишился рассудка!
— Впрочем... — чуть помедлив, сказал Попович, — если бы ты его не придушил, то это сделал бы я!
В ответ Муромец лишь усмехнулся и, проведя рукой по животу, пожаловался.
— Вот только жаль, поесть не удалось!
— Тебе бы только пожрать! — заметил Попович. — Ты вообще о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь?
— Не-а, — признался Илья. — Не могу. Когда голодный — не могу!
— Ладно, братцы, что теперь делать будем? — подал голос Добрыня Никитич.
— Предлагаю завалиться и как следует выспаться, — предложил Яромир. — Делать-то все равно нечего...
— Выспаться всегда успеем, — заметил Попович. — Тут мозгами пораскинуть надобно! Мысль обкумекать! Нам тут отсиживаться нечего!
Все снова принялись осматриваться. Однако никто ничего придумать не смог. Конечно, можно было вылезти через окошко, но оно находилось слишком высоко.