На страже мира
Шрифт:
Я влетела в кухню и опустилась рядом с ним. Мне было не видно ни головы, ни ног. Он был просто колючим шаром.
– Ты ранен? Орро?
Нет ответа.
– Орро?
Из глубины шара послышался приглушенный голос:
– В чем смысл моего существования?
Не ранен. По крайней мере, не физически. Я облегченно вздохнула, села на пол и нежно потрепала темный мех между иголками.
– Не говори так.
– Это должно было стать моим возвращением.
– Так и есть. Цыпленок пах умопомрачительно, я никогда не видела столько созданий, так быстро поглощающих пищу. Калдения облизывала вилку. Ты даже заставил заклятых
– Я даже не добрался до десерта. У меня была целая вереница десертов. Я не подал нейтрализатор вкуса после основного блюда. Я - неудачник.
– Его голос дрожал от неподдельного отчаяния.
Я взглянула на Туран Адина. Он безмолвной тенью ожидал у стены.
– Нет, вовсе нет. Ты - лучший шеф, которого я встречала. Спустя годы никто и не вспомнит о том, что были убиты люди, но они будут вспоминать того цыпленка.
– Ты так думаешь?
– тихо спросил он.
– Я точно знаю. Люди откидывают неприятные воспоминания и помнят только хорошие вещи. Твоя еда делает людей счастливыми, Орро.
– Я посмотрела на стену и протянула руку к гостинице.
– Мне нужен подарок прямо сейчас.
Стена расступилась и кинула в меня подарочным пакетом. Я поймала его и зашелестела золотой фольгой, украшенной ярко-красным бантом из ленты, надеясь, что его любопытство пересилит. Я купила этот подарок во время поездки за продуктами и заставила гостиницу его спрятать. Я планировала вручить его после банкета.
– Я купила это для тебя. Они помогут.
– Ничто не поможет.
Я осторожно потянула за ленту, удерживающую края пакета. Я запечатала его, надеясь, что содержимое станет сюрпризом. Лента с одной стороны отклеилась, и я раскрыла пакет.
Из шара послышался звук принюхивания.
– Чем это пахнет?
– Это подарок для тебя.
– Я поднесла к нему пакет и помахала им, чтобы запах распространился.
– Вкусный фрукт.
– Я не хочу.
– Я купила его специально для тебя. Мне уже сегодня порядочно досталось. Ты же не хочешь меня обидеть, правда?
Шар откатился и развернулся в сидящего на полу Орро. Я протянула ему подарочный пакет. Он с опаской посмотрел на него, понюхал сверху, раскрыл и вытащил манго. Красно-зеленый фрукт лежал на его ладони. Он вонзил в него коготь, тонкой ленточкой снял кожуру и лизнул ярко-желтую мякоть.
Его иголки встали дыбом с тихим шорохом.
– Что это?
– прошептал он.
– Манго.
Отец всегда говорил, что манго и острошип были беспроигрышным вариантом. Я даже не осознавала, насколько беспроигрышным.
Орро снова лизнул фрукт, посмотрел на него и вдруг вцепился, дробя желтую мякоть. Он проглотил половину манго, прежде чем осознал, что я все еще была там, и замер с кусочками манго на усах.
– Не смотри на меня.
– Не буду, - пообещала я. Я протянула руку и нежно потрепала его по пушистой щеке. - Ты лучший шеф-повар в галактике.
Он заморгал.
Я поднялась и вышла из кухни, махнув Туран Адину следовать за мной.
***
Я поднималась по лестнице, зная, что Туран Адин безмолвно идет за мной. Его присутствие заставляло кожу на шее покалывать, словно он был соткан из высоковольтных проводов, гудящих от тока. Я напортачила с его комнатой. Она совершенно ему не подходила.
– Я извиняюсь за задержку, - пробормотала я.
– Все в порядке.
Я почти подпрыгнула. У
– Извините, что пришлось убить в вашей гостинице.
– Все в порядке.
Постойте-ка, что? Ничего не в порядке. Почему я это сказала?
– Сегодня у нас всех был длинный день. Вы должно быть устали. Наше жилье, вероятно, скромнее того, к чему вы привыкли.
О да, это было так хитроумно. Сейчас я начала оскорблять свою гостиницу, потому что не вижу другого способа выяснить его предпочтения относительно комнаты.
– Я привык к войне, - тихо сказал он.
– Все, что вы мне предложите, лучше того, что у меня сейчас есть.
Сказанное другим тоном, это могло бы выглядеть, как игра на публику или попытка вызвать сочувствие, но в его исполнении это была простая констатация факта. Я так много услышала в его словах: усталость, сожаление, печаль, принятие неизбежного насилия, и насущную потребность отстраниться. Он устал, вымотался, и хотел быть подальше от смерти, которую причинил. Его снедала необходимость отдалиться. Любой хранитель гостиницы, недаром едящий свой хлеб, заметил бы это. Ему нужно убежище, и я его предоставлю. Вот почему я была хранительницей гостиницы.
Он определенно был мужчиной. Он также был служащим Нуан Сее и довольно значимым, так что он, должно быть, привык к роскоши, но еще больше он хотел быть в тишине. Быть чистым.
Я лихорадочно меняла обстановку в его комнате. Мы были почти у самых дверей.
– Репутация вашей гостиницы действительно безвозвратно погублена?
– спросил он.
– Как много вам известно о земных гостиницах?
– Мне приходилось быть гостем раньше.
– Тогда вы знаете, что нашей первой задачей является безопасность гостей. Я позволила распоряжениям Арбитра повлиять на мои действия, потому что считала, что его целью был мир между этими людьми. Я узнала этих людей. Я понимаю, насколько война ранит их. Мои эмоции нарушили способность ясно мыслить. Теперь несколько гостей мертвы. Я больше не доверяю Джорджу, но хуже того, я не доверяю себе. Это моя вина. Я несу полную ответственность.
И сразу после того как я здесь закончу, я отправлюсь в лабораторию и погружусь в работу, потому что, если я остановлюсь, чтобы обдумать все последствия сегодняшней ночи, я взорвусь.
Дверь в его комнату распахнулась. Я отошла в сторону.
Стены были обшиты панелями из грубой ткани букового цвета и обрамлены узкими полированными планками из дерева. Верхняя часть стен была выкрашена в спокойный сиреневый, также как и сводчатый потолок, напоминавший фактурой пергамент. Полированный бамбуковый пол своими досками цвета янтарного меда перекликался с деревянными акцентами на стенах. Большая кровать-подиум стояла у левой стены, простая и современная, она все же сохраняла строгие квадратные контуры. На кровати лежало серое покрывало и множество сиреневых и золотых подушек с белой каймой. Тканые панели обрамляли обе стороны кровати, позволяя сиреневой отделке потолка ниспадать на пол, а стену украшал квадратный кельтский узел из полированного бамбука. Две простые прямоугольные тумбочки с девятью ящиками стояли по обе стороны кровати. Они были выкрашены в почти черный цвет, который светлел до такого бледно-золотого, что проглядывали волокна древесины акации. Дверь на балкон была распахнута настежь, отрывая взгляду горячую ванну и вид на сад.