На струе

Факовский Дмитрий

–  Ну, что там?
– спрашивает он оживленно.

–  Опять этот мудак приперся, - зло говорю я, вылезая из-за стола.

–  Тот самый, что ли?
– спрашивает Бэкс.

–  Ага, ну, так что, поможем девушке?
– обращаюсь я к Бэксу.

–  Без базара, - отвечает он.

Лиля смотрит на нас испуганно:

–  Вы что, сейчас прямо поедете?

–  А когда еще?
– спрашиваю.

–  Ну, вы там осторожнее, не убейте его, - говорит она.

–  Убить - не убьем, но покалечим - это точно, - отвечаю я, одевая пальто.

Тут

надо дать некоторое разъяснение. Вы знаете, у каждого, наверное, в жизни была такая нездоровая любовь, когда казалось, что, типа, это навсегда и все такое. И, в тот момент, когда чикса тебя бросала, ты готов был на все, даже, типа, на убийством. Разница лишь в том, что у всех нормальных стосов со времен это проходит, но есть придурки, типа этого Антона, которые продолжают напрягать годами. Вот так и в случае с Юлькой: любили они друг друга еще лет пять назад, потом чикса его нах послала. У парня то ли башню снесло, то ли он уже тогда был трахнутый, но в итоге, короче, он стал доставать ее: звонить, под дверью торчать, у парадного встречать. Кричит всякую хуйню, типа я тебя люблю и ты, бля, разбила мне жизнь, и теперь я тебе жизнь разобью. Такой сериал, короче. Юлька обращалась к мусорам. Те приезжали, забирали чупа к себе, но, на него ничего не было, так что держали немного и отпускали. Мы раз с Факером подъехали, дали ему сипа. Он типа все понял, но, через две недели возобновил свое мозгоебство.

И вот сейчас этот мудень стоит и Юли под дверью и что-то там мурлычит.

Мы уже достаточно с Бэксом набуханы и совсем не прочь как бы размяцца и дать пиздюлей какому-то неосмотрительному уроду типа его.

Я одеваю аляску, достаю из-за шкафа бейсбольную биту и мы с Бэксом выходим в парадное.

–  Осторожно там, - говорит Лиля.

–  Ему осторожность не помешает, - бурчит Бэкс.

Мы спускаемся вниз по лестнице. Выходим на улицу. Падает мелкий снег.

–  Через сколько будем на месте?
– спрашивает Бэкс.

–  Поедим на моей тачке, - говорю, - минут десять максимум.

Я открываю переднюю дверь и сажусь за руль своего опеля.

–  Ты в состояние вести?
– смеется Бэкс и падает рядом со мной.

–  Вполне, - отвечаю.

Завожу мотор и мы трогаемся.

Не проходит и десяти минут, как я глушу мотор возле девятиэтажки, в которой живет Юля.

Я захлопываю дверцу, включаю сигнализацию и мы поднимаемся на пятый этаж.

Бэкс достает мобилу, набирает Юльку и говорит:

–  Мы уже в парадняке, он где?

–  Под дверью, - отвечает Юлька.

–  Мы с ним разберемся, ты не высовывайся, мы сами во всем разберемся, - говорит Бэкс, прячет мобилу в карман и достает кастет.

Поднимаемся на лестничную площадку, где расположена квартира Юльки. Так и есть: под дверью, облокотившись о нее спиной, стоит этот мудак.

–  Привет, сука, - говорит Бэкс, и бьет урода кулаком в живот.

–  Бля, - хрипит Антон, согнувшись пополам.

–  Ты заебал, бля, - говорю

я ему, и бью бейсбольной битой по колену.

–  А-а, - кричит от боли чуп, и падает на каменный пол парадняка.

Мы подхватываем его обмякшее тело под руки.

–  Пошли, урод, у тебя, блядь, будут очень большие неприятности, если быть точным, они уже, бля, начались, - говорю я, и мы тащим чупа вниз по лестнице.

Я открываю с ноги тяжелую дверь парадняка, и мы выталкиваем урода. Его тело тяжело падает в грязный снег.

–  Что будем делать с ним?
– спрашиваю.

–  Вывезем за город и убьем на хуй, - добродушно пожимает плечами Бэкс.

–  Хорошая идея, - говорю я.

Мы подхватываем дрожащего урода, я открываю багажник, в котором кроме запаски нех нет, и засовываем его туда.

–  Надеюсь, он мне там не обосыцца, - говорю я, садясь за руль.

Завожу мотор, и мы выезжаем со двора. Едем некоторое время. Улицы все темнее. Выезжаем на окраину города, где находится небольшой такой лесок. Я когда мелким совсем был, собирал тут с бабушкой своей покойной грибы-ягодки разные.

Едем вглубь по лесной дороге, пока огни города не становятся совсем далекими.

–  Тормози, - говорит Бэкс.

Я останавливаю машину, беру с заднего сидения мощный фонарь и бейсбольную биту.

Выходим из машины, открываем багажник и достаем из него полуживого чупа.

Он, типа, не шевелиться. То ли придуривается, то ли реально сознание потерял.

Я вешаю фонарь на толстый сук так, чтобы он светил на нас.

Бэкс хватает его за волосы и засовывает головой в огромный сугроб.

Чуп начинает кашлять, Бэкс швыряет его, и тот падает под какую-то огромную сосну.

–  Ты жив, урод?
– спрашиваю я.

–  Бля, парни, не убивайте, - просит тот.

Бэкс бьет его ногой в живот. Чуп хрипит. Поднимается на четвереньки и выхаркивает в снег кровь.

–  Урод, ты понимаешь, как ты попал?
– спрашиваю я.

–  Парни, бля, - хнычет он.

–  Ты какого хуя к Юльке приебался?
– спрашивает Бэкс.

–  Я, это, я люблю ее, - уже плачет чуп.

Я бью его битой по хребту, и тварь падает на живот прямо в заблеванный ним же снег.

–  Мне плевать, сука, нех мне тут про любовь говорить, - ору я, и начинаю лупить его битой по спине и голове.

Через некоторое время меня останавливает Бэкс:

–  Чувак, не убей его.

Я хватаю тварь за капюшон его ссаной куртки и переворачиваю к себе лицом.

–  Считай, бля, что это было последнее предупреждение, еще раз, бля, я узнаю, что ты на глаза Юльке попался, я тебя убью на хуй, - говорю я, и со всей силы бью ногой в лицо.

Слышу хруст. Это ломается нос урода.

–  Поехали, - говорю я Бэксу, снимая с ветки фонарь.

–  Его тут оставим?

–  Нах он мне нужен, машину еще испачкает, - говорю я, направляясь к машине, - ничего, полежит тут немного, одуплится, к утру доползет до дома.