На стыке времён
Шрифт:
– Спешка нужна при ловле блох, - он все еще смеялся, подбадривая себя.
Пришлось возвращаться за шлемом. Но когда Григорий наклонился, чтобы подобрать его, сбоку, в воде, прямо около берега, проскользнуло что-то темное. Невелин замер. Бесконечная черная тень. Такого огромного живого существа Григорию не приходилось видеть никогда. По едва заметным воронкам, сопровождающим движение морского дьявола, стало ясно, что направляется он туда же, куда до этого направлялся и сам Григорий. На Невелина напало оцепенение. Не шевелясь, будто в забытьи, он проводил глазами этот беззвучно скользящий под водой фантом.
Меньше, чем через минуту что-то округлое, черное как смоль поднялось из воды и целиком накрыло спасательную капсулу. Каким-то глянцевым металлическим отливом мелькнули несколько боковых плавников и далее длинные, раздвоенные конечности, оканчивавшиеся плоскими гребками-ластами. Мгновение, и на поверхности воды, в том самом месте, где только что мерно покачивалась спасательная капсула, не осталось ничего, кроме небольшой ряби.
Невелин замер. Он вдруг вспомнил, что даже не представляет себе, какие чудовища могут обитать в этой мутной воде. В свое время, изучая планету, он обратил внимание лишь на сухопутных представителей здешней фауны. Тогда его еще порадовало, что здесь не было особого множества хищников, способных нанести вред именно человеку. Конечно, был один зверь типа собаки-волка, величиной с небольшого оленя, и еще один громила, обитающий, в основном, на открытых равнинах. Но и тот и другой вряд ли могли появиться здесь, среди этих зарослей. А змеи и прочие мелкие твари, среди которых не было ядовитых, не представляли собой особой угрозы. Правда, среди них было достаточно большое число кровососущих, но это уже больше относится к разряду личных антипатий.
Григорий очнулся. Перед ним все также струилась серая мутная вода, вдалеке покрытая мелкими барашками волн. Чудовище исчезло, будто его никогда и не было. Исчезла и спасательная капсула с аварийным пакетом. Осталась только обида и горечь за свою рассеянность. И уже не хочется смеяться над своими ошибками. Григорий вдруг ясно осознал, как дорого может стоить ему этот досадный промах. Но надо идти.
И вот он вновь с отрешенным упорством продирается сквозь заросли. Без еды и продовольствия. В принципе, даже без определенного плана. Просто так. Идти, чтобы идти. Усталость, жажда, голод. Нож, лианы, упругие ветви, цепляющиеся за внешнюю обшивку скафандра и мешающие на каждом шагу. Кустарник немного поредел, но Невелин даже не обратил на это внимания, просто механически продвигаясь и продвигаясь куда-то вперед.
Солнце на небосклоне заметно снизилось. “Самый бесполезный предмет” показывал около полуночи. Невелин миновал еще две или даже три полянки. Теперь он уже практически не применял нож, напрямую протискиваясь через гибкие ветви окружавшего его зеленого забора. Страшно хотелось пить. И жажда уже заглушала все, включая голод и усталость.
Вода рядом, буквально под ногами, но обрыв, высота которого только увеличивалась, все никак не кончается. И ни единого ручейка или промоины за все время пути, ни одной тропинки или хоть какого-то более-менее пологого участка.
Вытерпеть такое невозможно. Уже слабо соображая, что делает, Невелин пристегнул шлем к страховочному линю и забросил его в воду. Скользнув на обратном пути по глиняной круче, шлем расплескал значительное количество зачерпнутой воды, вместе с тем набрав в себя значительное количество грязи, но вопросы гигиены сейчас мало интересовали Григория.
Припав к ободку, он жадно сделал пару глотков и тут же зло выплюнул. Вода была соленой. Причем не просто немного, как это бывает с той же минералкой, а горько-соленой, да еще и с примесью затхлости. Пить такое опасно. Невелин вдруг отчетливо представил себя разлагающимся трупом, сжимающим руками наполненный водой шлем. Да, когда-нибудь он не выдержит и напьется этой гадости. Шлем улетел далеко в кусты.
– Попытка - не пытка, - попробовал подбодрить себя Григорий, но теперь на его лице не получилось даже вымученной улыбки.
Солнце на небосклоне продолжало клониться к закату, но прохлады это не приносило. Наоборот, становилось все жарче и жарче. И, хотя по телу уже не текли полноводные ручьи пота, но все равно Григорий чувствовал, как скафандр с его системой термоизоляции, истратившей свой ресурс, все более и более напоминает тепловую ловушку.
Скинув скафандр, Невелин попробовал пробраться сквозь заросли босиком в одном спортивном костюме. Нет, невозможно. Колючие ветви тут же разорвали ничем не защищенную одежду, исполосовав кожу в кровь. Ноги пронзила ужасающая боль проколотых ступней. Не сделав и пары шагов, пришлось вернуться.
Со злобой осмотрев скафандр, Григорий вдруг схватил нож и с остервенением принялся выдирать из космического костюма всю внутреннюю начинку. Утеплитель, система термостабилизации, кислородные баллоны и даже бесполезное в этих местах переговорное устройство - все буквально в пять минут оказалось вытащено и заброшено на ближайшие кусты.
Теперь на Невелине была лишь тонкая внешняя оболочка скафандра. Лишенная внутренней начинки, она висела мешком, зато стало заметно прохладнее, а защита от острых шипов сохранилась. Так же Григорий отметил, что и продвигаться в зарослях при сдутом скафандре стало намного легче.
– И какого черта я сразу об этом не догадался, - процедил он со злобой. Впрочем, он уже успел наделать столько ошибок, что о существовании еще одной волноваться просто не было смысла.
Все последнее время он слабо понимал, что, собственно делает. Будто на автопилоте, он все продолжал и продолжал движение. Все сильнее и сильнее мучила жажда. Он уже был готов напиться даже смертельно опасной соленой воды, но шлем-ведро остался далеко позади.
Сколько он прошел, он толком не знал. Часы показывали три часа утра, а местное солнце только-только опустилось к горизонту. В очередном прогале, уже привыкший к однообразному частоколу кустарников, редких деревьев и серой, прогнившей траве, Григорий с удивлением обнаружил нечто новое.
Огромные, воронкообразные листы с толстыми, древоподобными стеблями. Листы полтора-два метра в диаметре, а все растение занимало почти всю площадь полянки. Но, главное, в середине одного из листов виднелось небольшое зеркальце воды. Уставший Невелин сначала даже не обратил на это внимание, но потом, осторожно наклонив лист, так, чтобы ни одна капля не пропала даром, единым махом выпил все, что там было. Совсем немного, всего несколько глотков, со странным привкусом, отдававшим серой. Но Григорию было уже все равно.
Темнело. Наступала ночь. И эта поляна ничем не хуже других, встреченных за сегодняшний день. Кроме того, здесь находилось это огромное растение, срезав которое, можно обустроить вполне сносный ночлег.
Маленький кусочек шоколада как чисто символический ужин. Невелин разлегся на срезанных листах, показавшимися ему просто барской постелью и, с последними лучами уходящей за горизонт звезды, забылся.
А очнулся он от того, что его лицо что-то пощипывало. Еще не до конца проснувшись, Григорий попытался укрыться листом и только потом понял, что это такое. Моросил дождь. Маленькие капли с все учащающимся ритмом барабанили по листьям его импровизированной постели. Невелин почувствовал, как небольшой ручеек воды затек за ворот его скафандра и побежал вниз по шее. Вода.