На стыке времён
Шрифт:
Располагавшаяся на неком подобии горного уступа, ограниченная с одной стороны почти вертикальной скалой, а с остальных - довольно высоким частоколом, территория деревни представляла собой неправильный четырехугольник размерами приблизительно двести на двести метров. Внутри этого периметра находилось довольно большое множество домиков, сплетенных из лиан и покрытых огромными листьями. Были также и хозяйственные постройки. В дальнем углу Берта показала Григорию несколько загонов с сидевшими в них крупными, размером с большого варана, ящерицами. На одной из этих ящериц Невелин увидел пару присосавшихся многоножек. Как ни странно, но сейчас вид этих омерзительных существ с телом змеи, облепленным ногами, не вызвал у Григория такого отвращения как ранее.
– Эти твари попортят вам ваших питомиц, - указав на кровососов, заметил он.
– Мы их и выращиваем, - мягко улыбнулась Берта.
– Зачем?
– Есть. Мясо многоножки очень вкусно, кроме того, можно отрубать от нее половину и через небольшое время она сама себя вырастит вновь.
– А мясо ящерицы?
– Мясо варана - фу-у, - скривила лицо Берта.
– Есть не будешь. Потом еще и живот замучает.
Действительно, вольера с варанами была со всех сторон обнесена дополнительной мелкой сеткой, явно для того, чтобы удерживать тонкие тела кровососов.
В деревне была и еще одна достопримечательность. Родник. Непосредственно под скалой из-под земли ключ кристально чистой воды. Холодной до ломоты в зубах и очень вкусной.
– Это живая вода, - как бы уточняя, заметила женщина.
– У нас очень многие, почувствовав себя плохо, исцеляются за счет этого источника. И деревню нашу Отцы здесь основали именно из-за него, и велели всем своим потомкам охранять воду до тех пор, пока мы будем жить на этой земле.
– С этим более-менее понятно, - Григорий прикинул, что имеет дело с чем-то вроде Ессентуков или Нарзана, но местного разлива.
– А Отцы? Вы все время упоминаете каких-то Отцов, кто они такие? Это ваши предки, те, что пришли с другой планеты? Что ты знаешь о них?
– Об этом тебе надо поговорить со старцем Фурией, - уклончиво ответила Берта.
– А мне надо возвращаться.
– Куда?
– Проводи - узнаешь, - кокетливо заявила гид и, развернувшись в обратном направлении, как бы невзначай задела руку Григория грудью и бедром. Приятное, ни к чему не обязывающее мягкое прикосновение, Григорий даже был бы не прочь его повторить.
Выписывая круги между домами, они прошли на другой конец деревни.
– Не хочешь говорить об Отцах, не надо. Тогда объясни, зачем вам такая крыша?
А вот это действительно поражало. Над всей деревней было устроено что-то вроде решетки-навеса из достаточно толстых и на вид очень прочных бревен. Нечто похожее на каркас, но из этого переплетенья вертикально и весьма на приличную высоту торчали колья поуже, заточенные и по виду напоминавшие огромные пики.
– Это против птиц.
– Я не видел здесь никаких птиц. Когда шел сюда - да, но здесь их вроде нет.
– Потому и нет, - усмехнулась Берта, - что они знают, что все равно им здесь не полакомиться.
– Это что, анекдот такой? Про свисток и крокодилов?
– Какой же ты все-таки глупый, - веселый и беззлобный смех даже не расстроил Григория.
– Но мы пришли. Дальше - женская половина.
С виду это напоминало деревню в деревне. Еще один высокий забор с приставленной к нему лестницей и ни одной щелочки.
– Мне туда нельзя?
– Нежелательно.
– Тогда - пока, - и Григорий неожиданно для самого себя поцеловал своего симпатичного гида.
– Пока, - Берта ответила ему ураганной взаимностью. На Невелина будто шквал налетел.
– Не забывай меня, - с трудом оторвавшись от Григория, прошептала она и полезла через частокол. Под развевающимся пончо мелькнули голые ягодицы. Оторваться от такого зрелища да еще после восьмилетнего воздержания было просто нереально.
– И зачем она тебе далась?
– насмешливый голос прямо над ухом у Григория. Опешив от неожиданности, он резко обернулся. Рядом, скорчив язвительную физиономию, стояла Зетта, одна из многочисленных девчонок, достававших его с первого выхода в деревню.
– Ей все равно не удастся получить от тебя ребенка. Только силы зря потратишь.
– Это еще почему?
– Потому что она не может иметь детей. Был у нее один, давным-давно, да то ли родился совсем слабым, то ли уродом, а, может быть, и совсем никого и не было. Это ты у нее спроси.
– А если она мне нравится?
– Так женись. А дети тут причем? Правда, Берта?
– Зетта едко рассмеялась.
Григорий перевел взгляд на забор. Там мелькнуло побледневшее лицо его гида. Невелин испытующе глянул прямо в глаза Зетты.
– Не очень-то с твоей стороны. Или это у вас тут так принято?
– А я что? Я - ничего, - испуганно залепетала девушка и опрометью бросилась прочь куда-то в сторону.
Именно в тот четвертый день пребывания в деревне Григорий полностью осознал свой статус в этом новом для себя обществе. Статус быка-производителя. Стало не грустно, стало мерзко. Как-то само собой все здешние красотки отошли на второй план. А закончилось это все разговором со старцем, который подозвал его к себе на одной из прогулок.
И вот теперь старик, с трудом волоча иссохшиеся ноги, уходил, с натугой опираясь на посох. Тяжело вздохнув, Невелин отправился следом. Он шел, выдерживая расстояние, просто не выпуская из виду своего недавнего собеседника. Шел просто так, на ходу придумывая новые слова в свое оправдание и на ходу же отвергая их одно за другим.
Старец скрылся в своем жилище. Постояв немного у входа, Григорий было направился прочь, но что-то решив в последний момент, вернулся и, согнувшись в три погибели, полез вслед за старцем.
Это жилище не походило ни на одно из стоявших поблизости. Это не была обычная плетеная хата из деревни, а шалаш на нескольких кольях, покрытый со всех сторон все теми же огромными листьями и с низким и очень узким входом. Впрочем, внутри было достаточно просторно. Например, стоять можно было в полный рост. Хватало места и для весьма приличных размеров тюфяка, небольшого столика посередине и для гостей, которым отводилось место сразу за этим столиком. В дальнем от входа углу виднелась аккуратно сложенная посуда. Больше в помещении ничего не было. Старик полулежал на тюфяке и строго всматривался в вошедшего. Пауза затягивалась.