«На суше и на море» - 60. Повести, рассказы, очерки
Шрифт:
— Это вырубка, — объяснила Мария. — Вон сколько деревьев вырубили. Остальной лес от огня спасали.
За просекой снова начиналась тайга. Здесь трава доходила почти до пояса. Я шла за Марией по невидимой тропинке. Неожиданно свернув, Мария затерялась в гуще кустов, которых здесь было великое множество. В первый момент я растерялась, но тут же услышала голос Марии:
— Спускайся сюда! Вниз иди, я здесь!
Я раздвинула кусты и остановилась: подо мною, внизу, была река. Очертания ее берегов были настолько необычайны, что при виде их невольно появлялись всякие фантастические мысли.
Река напоминала девушку,
…Я на минуту зажмурила глаза, а Мария рассмеялась.
— Ну, правду говорила, что это самое красивое место! Знаешь, зачем я тебя сюда привела?
И, не дожидаясь ответа, сказала:
— Не знаешь.
Мы спустились к реке. Вода в ней была так чиста и прозрачна, что легко просматривалась до самого дна. Особым спокойствием и радостью веяло от этих мест, и я подумала» что не зря Мария любит здесь бывать.
Усевшись у самой реки, Мария сорвала травинку и бросила ее в воду. Травинка на секунду качнулась и поплыла вниз.
— К океану пошла, привет от реки понесла, — тихо сказала Мария.
Я знала ее слабость, все явления природы толковать по-своему, романтически, и промолчала. Но Мария, думая о чем-то своем, продолжала:
— Я о тебе думаю. Горюешь ты не потому, что с мужем рассталась, а потому, что рассуждаешь: «Как же так, он хороший и я тоже хорошая, а вместе плохо». Верно я говорю?
— Верно, — согласилась я.
— Разные вы были, вот что я скажу. Ему одно радость, тебе другое… — И снова, как тогда в тайге, Мария засмеялась и неожиданно заговорила о другом:
— Знаешь, как в народе про эту речку говорят?
Я, конечно, не знала. Марию не надо было просить, она любила рассказывать сказки и легенды, переплетая слышанное когда-то с тем, что приходило ей в голову тут же, во время рассказа…
Я смотрела на спокойную серебристо-синюю воду реки и видела совсем другое…
…В очень давнее время в этих местах стояло небольшое селение. Однажды, это было ранней весной, когда стаял снег и показалась первая трава, в селении появилась незнакомая девушка. Она спустилась с гор вместе с первой талой водой. Она была так красива, что все жители селения сразу заметили ее. Глаза у девушки были синие и ясные, как самая чистая вода, волосы густые и пушистые, а походка такая легкая и стремительная, что, когда она танцевала, трава под ее маленькими ножками оставалась совсем непримятой, словно и не прикасался к ней никто. Одно только было непонятно всем: девушка будто боялась кого-то. Завидев мужчин, она убегала в тайгу и пряталась там, а когда люди спросили, как ее зовут, она сказала:
— У меня нет имени…
И люди прозвали ее Нэгнэр, что значит — весенняя. Ведь она появилась весной.
Однажды, когда Нэгнэр танцевала, к девушкам незаметно подошел какой-то парень. Нэгнэр не видела его. У парня были очень горячие и сердитые глаза. Он был высок и строен с длинными гибкими руками. И еще заметили люди красную, как закат перед ветреным днем, широкую одежду парня. Такую в этих местах никто не носил.
Парень подошел к Нэгнэр сзади и схватил ее за руки.
— Ой! —
Парень бросился за ней, но Нэгнэр скрылась в кустах, а когда люди спустились туда за нею и незнакомым парнем, то с удивлением увидели вместо девушки тонкую прозрачную речку, которой никогда прежде здесь не было.
— Кто же ты? — спросили пораженные жители селения у парня, развязывавшего свою красную одежду.
— Я Тог, — ответил он, — разве вы меня не знаете?
— Ты огонь? — еще больше удивились люди.
— Да, — сказал парень, — это я помогаю вам варить пищу, я согреваю ваше жилье, когда приходит холодное время, я отгоняю комаров от ваших рыбаков и охраняю охотников от волков. Разве вы меня не знаете?
— Конечно, знаем, — сказали обрадованные люди, — Ты очень хороший.
Но тут они вспомнили о Нэгнэр.
— За что же ты так обидел девушку Нэгнэр? И не знаешь ли ты, откуда здесь река? Ведь прежде ее не было.
— Нэгнэр? — засмеялся Тог, и глаза его снова стали сердитыми и печальными. — Значит, вы назвали ее Нэгнэр? Вот она, смотрите! — И он указал на реку, бегущую так быстро, словно за нею кто-то гонится, — Это Нун, моя жена. Вы сказали, что я хороший, а Нун говорит, что это не так. Только недавно отец отдал мне ее в жены, а она дождалась, пока стает снег, и убежала к вам. Помогите мне вернуть ее Домой, ведь я всегда делаю вам добро…
Тогда самый старый из жителей селения приблизился к реке и сказал:
— Послушай людей, Нэгнэр-Нун, вернись домой. Нехорошо, когда жена уходит от своего мужа.
Закипела река, Нун рассердилась. Вода ее стала темной, а когда Тог протянул к ней руки, она зашипела, как самая настоящая сварливая жена, и обдала мужа брызгами, которые сразу превратились в пар. Одежда Тога намокла, а глаза сразу угасли и перестали гореть.
Рассердились люди.
— Какая ты плохая! — сказали они реке. — Смотри, что ты сделала с мужем.
— Я плохая? — обиделась Нэгнэр-Нун, — А кто же дает вам воду для питья и приготовления пищи? Кто поит цветы и деревья, которые вы любите, а разве не отдыхают люди возле реки в жаркий день?
— Да, и это верно, — сказал старик, — Выходит, вы оба хорошие.
Старик задумался, а Тог стал просить:
— Не убегай от меня, Нун! Хочешь, останемся с этими людьми?
Подумала Нун и согласилась. «Может быть, и правда здесь нам будет лучше», — решила она.
И стали они жить среди людей. Только тогда поняли люди, почему ссорятся Тог и Нэгнэр-Нун. Нун была веселая и быстрая. Но оттого, что спустилась она с гор вместе с талыми снегами, сердце Нун было холодным, как эти снега, и не понимала она горячего Тога, своего мужа. Нун любила свободу, любила, когда заглядывались на нее. Когда же ласковый ветер пушил ее волосы, Нун откидывала свою красивую головку и пускалась в пляс, а глаза ее при этом так блестели, что бедный Тог спешил увести жену, потому что он ревновал ее к ветру. Он ревновал ее и к тайге, куда любила уходить Нун, ревновал и к солнцу, при свете которого Нун становилась еще красивее, ревновал даже к людям, потому что с людьми Нун была ласкова. А берега? О них и говорить не приходится. Ведь Нун была рекой, а у каждой реки есть берега. Но Тог не хотел понимать этого. Ему казалось, что она ласкает свои берега так, как никогда не ласкала его.