«На суше и на море» - 60. Повести, рассказы, очерки
Шрифт:
География — самая героическая и самая поэтическая из всех наук, наука о Земле и человеке, живущем на ней. География — наука подвига и движения, зовущая в неизведанные дали, к преодолению преград на пути к открытиям, к победам знания, наука отважных людей, которые пересекали моря и горы, падали от
45
иллюстрации Ю. Макарова
В наши дни география претерпевает знаменательные изменения, превращаясь в «Великую географию», отражающую два ярчайших момента нашего времени — устремление в будущее, которое мы делаем зримым, и устремление в космос, до которого уже дотягиваемся рукой, в который вступаем. Человек раздвигает географию за пределы старой Планеты, превращает былую науку звездочетов в «географию космоса», в науку познания не только нашего мира, но и других миров, науку будущих героев, готовящихся стать ногами на пепел лунных вулканов, чтобы описать и воспеть кольцевые хребты невыветривающихся гор, увидеть орошенные марсианские пески планеты мудрости, противостоящей увяданию, или бурный взрыв жадной жизни на Венере, планете геологического детства.
И вместе с тем человек поднимает географию до «географии мечты», до «географии грядущего», которая научно покажет Землю и человека, какими они станут, какими хотим мы их видеть при коммунизме.
И нет больше географии покоя, есть только география движения, наука о человеке на Земле, постоянно меняющемся и меняющем облик Земли, есть лишь «меняющаяся география», которая так же отлична от географии застывших описаний, как отличается кино от фотографии. И в этой динамике восприятия и изучения — новая поэзия науки.
И пусть не доказывают строгие ученые, что пока еще нет провозглашенной «географии мечты» и нет еще утвержденной «географии космоса». Мы присутствуем при их рождении, и тем ценнее они для нас, без них завтра уже не сможет жить человек!
Вот оно, прекрасное величественное здание нашей мечты!
Брошенному в царский каземат революционному демократу оно казалось сделанным из стекла и серебристого металла, что легче дерева и крепче стали. Ему виделись в нем красивые и счастливые люди, вдохновенно заставившие неистовое солнце пустынь и живую воду рек, повернутых вспять, превратить страну барханов в благоуханный край. И как певуче, быстро и весело шла у них работа на отвоеванных трудом полях! «Но еще бы не идти ей быстро и еще бы не петь им! — восклицал Николай Гаврилович Чернышевский, смотря сквозь сырые и толстые тюремные стены в будущее, — Почти все делают за них машины, — и жнут и вяжут снопы, и отвозят их, люди почти только… управляют машинами».
Вот оно, уже близкое, сверкающее, подобно снежному пику, здание светлой мечты человечества. Мы стоим у его подножия, на первых ступенях циклопической лестницы, которую сами же строили революционной страстью, упорством, спаянностью народа, порой кровью отвоевывая каждый камень в ней.
Крутой путь к коммунизму намечен XXI съездом нашей партии, записан в семилетний план преобразования страны.
Страницы этого плана — самые поэтические страницы «географии мечты», в них поэзия цифр, поэзия размаха, поэзия дерзания, основанного на строгом расчете, поэзия созидания.
Перелистываешь страницы «географии мечты», и перед мысленным взором меняются ландшафты: исчезают бурные пороги Падуна, зажатого меж зеленых
Преображаются ландшафты страны, чтобы вдвое, вдвое больше дать народу всего того, что нужно ему для жизни.
Вдвое! Чудесная цифра «географии мечты».
Перед нами новая семилетняя ступень лестницы в коммунизм, где едва ли не каждая ступень вдвое выше предыдущей.
Старинная легенда рассказывает об индийском мудреце, назначившем награду за величайшее достижение ума, делающего мудрым каждого, — за изобретение шахмат. На первую клетку шахматной доски нужно было положить одно зерно, на вторую два, на третью четыре и на каждую следующую — вдвое больше зерна. И не нашлось во всем царстве восточного владыки запасов, чтобы насыпать их на доску и отдать по воле мудреца народу. Вот она, поэзия народной мечты, вот оно, головокружительное нарастание геометрической прогрессии.
Мы поднялись всего лишь на первые ступени указанного Лениным пути, а наша новая ступень геометрической прогрессии роста поднимает когда-то нищую, отсталую, разоренную войной и разрухой страну в первый ряд богатейших стран мира, столетиями бывших впереди всех других, а ныне топчущихся в капиталистическом круге на месте, если не пятящихся назад.
Что же будет, если мы перейдем еще на одно поле истории?
Что нужно было русскому крестьянину полвека назад, когда великий Ленин намечал революционное решение аграрного вопроса, чего желал, о чем мечтал русский мужик в лаптях, в сермяжкой нищете, перебиваясь с хлеба на квас и свято блюдя голодные посты? О золотой медали на сельскохозяйственной выставке в Москве, о новом автомобиле для артели, о молодежном клубе на селе? Или о том, чтобы уберег господь от нового голода, чтобы потеснился Христа ради помещик на земле да унялся бы, креста на нем нет, царский урядник?
На что надеялся, сжимая кулаки, изнуренный трудом и фабричным чадом, не раз битый нагайкой русский мастеровой? На всероссийскую славу за трудовую доблесть, на высшее образование для сыновей или на вырванную у хозяина ценой голодной забастовки прибавку?
А каковы стали ныне потребности нового поколения тружеников на той же самой русской земле? Где найти лапти или онучи, как на концерте отличить учителя от кузнеца?
Было время — и люди Советской страны отказывали себе в самом необходимом, ходили в рваных шинелях и затасканных кожаных куртках, делили на равные части скудные хлебные пайки, затягивали туже пояса, учились у врагов и на своих ошибках, стараясь построить больше домен, выплавить больше стали, выковывать больше деталей, чтобы изготовить из них металлообрабатывающие станки и гидравлические прессы и при их помощи — свои автомобили, комбайны, тракторы и в нужную минуту танки.
Лучшие люди тех времен совершали подвиги, которые остались как вехи славного пути к социализму. Простые и скромные, они во имя общего блага воздвигли город Молодости на Амуре, проложили морскую трассу среди полярных льдов, достигли Северного полюса, пересекли на льдине Ледовитый океан. Это они, самоотверженные и непритязательные, с песней строили — скорее лопатами, чем экскаваторами — плотину Днепрогэса, — ими же взорванную потом перед носом гитлеровских захватчиков и снова восстановленную. Это они беззаветно грудью закрывали извергавшую огонь амбразуру или, высоко подняв голову, гордые, никем не побежденные, шли на казнь, одной своей стойкостью делая для Родины больше, чем могли разрушить орды захватчиков.