«На суше и на море» - 65. Фантастика
Шрифт:
— Я приехала за обещанным зеркалом, — сказала Анхесенпаатон, здороваясь с прославленным художником.
Проводив высоких гостей в мастерскую, Тутмес вручил царице отполированный до блеска серебряный диск, ручкой которого служила золотая фигурка девочки с туго заплетенными косичками и изящными линиями рук и ног. Стройную фигурку облегала полупрозрачная ткань легких одежд. Необычайная мягкость форм в полной мере отвечала той плавности линий, которую подчеркивали мастера Ахетатона.
— Как мне нравится это зеркало, — воскликнула царица, — такого у меня еще не было!
Улыбнувшись, Тутмес протянул ей выточенную из слоновой кости фигурку плывущей девушки, держащей в вытянутых руках красную полированную ложечку для притираний.
— Это тоже для тебя.
Юная царица, не скрывая своего восторга, поспешила к фараону показать полученные подарки.
Фараон велел Кагабу щедро наградить мастеров.
— Раньше так не умели делать, — сказал Тутанхамон, — я видел во дворце зеркала и ложечки, сделанные фиванскими и мемфисскими мастерами, но им далеко до этих. Фигурки твоих мастеров, Тутмес, словно живые.
— Этим мы обязаны, повелитель, твоей матери. Она научила нас правдиво
— У тебя не сохранилось ее портрета?
Тутмес не успел ответить. В этот момент в мастерских появился Эйе.
— Господин мой, — обратился он к Тутанхамону, — не хочешь ли ты взглянуть на чертежи нового храма, который будут строить в Фивах?
Сопровождаемый свитой, фараон направился в архитектурную мастерскую.
Оставшись одна, юная царица стала рассматривать фигурки, стоявшие на полках. За большой вазой, в самом углу, она нашла изображение стройной женщины с большими, как у ребенка, глазами и странным выражением лица. И наряд у нее был какой-то необычный, незнакомый царице. Долго любовалась она найденной статуэткой, пока не услышала испуганный возглас Кагабу:
— Где ты нашла ее, царица?
— На полке. Она стояла позади вот этой вазы.
Подошли фараон, Эйе и свита придворных.
— Что это у тебя? — спросил фараон. — Какие удивительные глаза, точно живые, и как странно смотрят они. Кто это изображен? — обратился он к Тутмесу.
Мастер молчал.
— Чья эта статуэтка? — повторил свой вопрос фараон.
— Заклинаю тебя, повелитель, не спрашивай, — растерянно проговорил Эйе, — пойдем отсюда. А ты, — гневно обернулся он к побледневшему Тутмесу, — сегодня же явишься ко мне.
— Эйе, — вспыхнул фараон, — я запрещаю тебе так разговаривать с моими мастерами.
Подозвав Кагабу, он взволнованно спросил:
— Кто изображен на этой статуэтке?
— Твоя мать — Дочь Неба, — тихо ответил главный писец.
— Ты доставишь ее сегодня же ко мне во дворец, — твердо сказал Тутанхамон и, кивнув на прощание Эйе, направился с царицей к выходу.
Вечером Кагабу явился во дворец. Бережно поставил на стол завернутую в плотную ткань статуэтку и вручил фараону небольшой свиток.
— Вот, — сказал он, — то, что я обещал тебе. Я разрезал папирус на несколько частей, чтобы легче было скрыть его от любопытных глаз. Завтра я принесу следующий кусок. Только береги его и никому не показывай. Здесь записано все, что известно мне о Дочери Неба.
Помолчав, Кагабу доверительно добавил:
— Прости, государь, но ты поступил очень неосторожно, взяв эту статуэтку. Этим ты можешь навлечь на себя гнев жрецов и Эйе.
— Но ведь он Первый друг фараона!
Старый царедворец с укоризной посмотрел на фараона:
— Юности свойственно ошибаться. Но не повторяй больше подобных ошибок. Я постараюсь предостеречь тебя от них.
— Спасибо, Кагабу, я никогда не забуду того, что ты для меня сделал.
Поклонившись, главный писец удалился.
Тутанхамон развернул статуэтку и долго смотрел на нее, лотом осторожно поднес к губам и нежно поцеловал.
— Мама! Моя мама!
Он позвал юную царицу:
— Сейчас мы с тобой прочтем то, что здесь написано о моей маме.
Они сели к столу и, склонившись над папирусом, углубились в чтение. Задумчиво глядели на них грустные глаза Дочери Неба.
…И была у фараона танцовщица, звали ее Раннаи. Она не только изумительно плясала, но и прекрасно пела, сама себе аккомпанируя на музыкальных инструментах.
Как родную дочь, любил фараон маленькую плясунью и выполнял все ее желания. Он построил для нее в дворцовом саду отдельный павильон, украсив его коврами и эбеновой мебелью, отделанной чистым золотом и слоновой костью, дал ей рабынь, чтобы они умащивали ее благовониями и одевали в прозрачные одежды. И хотя она была только танцовщицей, ее почитали превыше всех придворных женщин.
Был у фараона сын, наследник. Приглянулась ему Раннаи. Захотел он познать ее и послал к ней слугу своего с такими словами: «Сын фараона даст тебе десять дебенов [14] золота, если ты согласишься провести с ним один час. Но если ты не согласишься, он возьмет тебя силой!»
Раннаи ответила:
— Ступай и передай своему господину: я девушка и еще чиста! Если ты желаешь меня видеть, приходи к твоему отцу, где я пою и танцую. А поступать так, как продажные женщины, я не стану!
Так она сказала.
Узнал об атом фараон и пригрозил сыну, что пошлет его воевать в далекую страну, строго запретив видеться с Раннаи, красавицей, равной которой не было в Египте…
В месяце феменот, когда зазеленели всходы, фараон Аменхотеп III сидел на террасе и слушал музыку. Вдруг раздался странный шум. Такого шума никто никогда не слышал. В небе появилась громадная птица. Она летела очень быстро, и из ноздрей ее вырывалось пламя. Придворные пали ниц, а фараон и жрецы стали читать заклинания. Птица исчезла в той стороне, где заходит солнце, но в небе долго оставались от ее полета белые полосы.
Прошло много дней, и ко двору примчался гонец с известием, что в песках страны Тимхи [15] опустилась большая огнедышащая птица и из этой птицы вышли два человека в странных одеяниях, похожие и непохожие на людей, и что жители всей округи в большом страхе. Фараон собрал Совет жрецов и отправил наследника с большой свитой к Небесным Посланцам.
Прошло еще много дней, и вот ранним утром наследник со свитой и таинственными пришельцами прибыл в столицу.
Оставив Небесных Посланцев в большом зале, царевич поспешил
— Они не похожи, — сказал он, — ни на кого из тех людей, которых мы знаем, но они люди, и очень умные. Они очень быстро научились понимать то, что им говорят, и даже отвечают нам. Это брат и сестра. Его зовут Тот, а ее — Та. Прилетели они с далекой звезды в железной птице, которая осталась в песках Тимхи под охраной наших воинов. Я приказал никого близко к ней не подпускать, а чтобы птица не улетела, ее приковали цепью. Небесные Посланцы угостили нас диковинными яствами, которые они привезли с собой. Но они охотно едят и хлеб, и птицу, и рыбу, и овощи, и фрукты. Великий фараон, да будет он жив, здоров и могуч, окажет достойный прием высоким гостям.
Так сказал сын фараона.
И повелел фараон облечь себя в парадные одежды. И проводили Посланцев Неба в тронный зал, куда собрались все придворные, жрецы и мудрецы. Необыкновенные пришельцы были и похожи и не похожи на людей. Их лица казались высеченными из мрамора. Фигуры их были стройны и облачены в странные плотные наряды без всяких украшений, свойственных египтянам.
Приблизившись к трону, Посланцы Неба низко поклонились.
— Привет, великий фараон, от неведомых тебе доселе далеких братьев! — сказал Посланец, который называл себя Тотом. Голос его был звонок и мелодичен, не похож на человеческий. — Со временем я подробно расскажу тебе о том мире, где они живут, а пока посмотри, что мы привезли с собой. — И пришелец поставил перед фараоном небольшой ларец. Передняя стенка его вспыхнула, и все увидели безбрежные пески, на которых покоилась серебристая птица, окруженная палатками египетских воинов.
— Это охрана, которую я оставил стеречь птицу! — воскликнул наследник. — Вон стоит Амени, а рядом с ним Усерхет.
— Ты великий чародей, — сказал Тоту фараон, — твое окно, позволяющее видеть так далеко, воистину волшебно.
— Пройдет время, — ответил Пришелец, — и ваши мудрецы создадут вещи еще более чудесные, чем те, что мы привезли.
— Я слышу речь наших воинов, — снова воскликнул наследник, — они прославляют имя великого фараона, да будет он милостив и всемогущ!
Голоса воинов звучали так громко, как будто они находились рядом.
Все это было поистине удивительно.
— А теперь я покажу тебе нашу лучезарную звезду, — сказал Тот. В волшебном окне появились высокие деревья красноватого цвета, широкие, блестящие, как зеркало, улицы. Стремительно проносились по ним диковинные сооружения, из которых выглядывали чьи-то лица.
— Наши колесницы, — пояснил Тот.
— Кто же их везет? — спросил фараон. — Я не вижу лошадей.
— У нас нет лошадей, колесницы сами себя везут.
В небе пролетали серебристые птицы, подобные той, что опустилась в песках Тимхи. Высокие светлые здания были еще более величественны, чем самые большие египетские храмы. Тот сказал, что это дома, в которых живут люди его родины.
Но вот волшебное окно погасло, словно кто-то изнутри закрыл его. И Тот стал вынимать из своих сундучков другие любопытные предметы.
Прилетевшая на железной птице женщина, которую звали Та, увидела в толпе приближенных фараона маленькую танцовщицу Раннаи. Она подозвала ее и надела ей на палец кольцо с большим камнем, отливающим всеми цветами радуги. А Раннаи сняла голубое ожерелье — подарок фараона — и дала его гостье.
Небесных Посланцев поселили во дворце. С раннего утра к ним приходили жрецы и мудрецы поучиться разным диковинным вещам. Однажды фараон попросил объяснить, как устроена железная птица.
— Твои мудрецы, — ответил Тот, — не поймут пока этого, но другое охотно я вам объясню.
И все, что он говорил, было нужным и полезным. Тот придумал, как удобнее записывать на свитке папируса слова, показал, как лучше вести счет, делать разные измерения, пояснял движение светил на небе.
А Дочь Неба беседовала с зодчими, скульпторами, рассказывала им, какие строят дома на ее родине, как надо изображать людей, чтобы они были точно живые.
Однажды Тот сказал, что на следующий день, в тот час, когда фараон садится обедать, наступит мрак. Черная тень закроет солнце, и только вокруг будет блестеть яркая корона. А потом солнце снова засияет на небе.
— Мы наблюдали такое, — сказали мудрецы, — но как можешь ты знать, когда это начнется?
— Я научу вас этому, — обещал Тот.
Он роздал всем тонкие черные пластинки и показал, как сквозь них смотреть на солнце. Вышло так, как сказал Тот. Едва гонг возвестил о начале обеда, как темное пятно стало надвигаться на солнце. Все спустились в сад, и фараон, позабыв про обед, глядел через черную пластинку на небо.
Когда солнце стало черным, всех обуял страх и многие пали ниц. Но скоро опять засияло светило, и фараон сказал Тоту:
— Ты великий мудрец, и я назначаю тебя главным советником моим.
Так сказал фараон.
14
Дебен — мера веса, равная девяноста одному грамму.
15
Территория современной Ливии.
Тут рукопись обрывалась. Тутанхамон взглянул на жену.
— Как в сказке! — воскликнула Анхесеннаатон. — Почему же от нас скрывают прилет Небесных Посланцев? Ведь это так интересно!
— Кагабу сказал мне, что жрецам пришлось не по нраву все, что делали Дети Неба. И теперь они хотят, чтобы все забыли о них навсегда.
— Как жаль, что рукопись так быстро кончилась.
— Кагабу обещал завтра принести продолжение.
Утром Тутанхамон отправился к отцу.
— Не тревожь его, — попросила Раннаи, — он крепко спит и к тому же нездоров. Он отослал и Нофертити, и меня и просил, чтобы никто его не беспокоил.
— Бедный отец! Ты не знаешь, о чем жрецы с ним говорили?
— Нет, государь. Но думаю, что все о том же. Они требуют, чтобы он публично отрекся от своего поклонения Солнцу и признал религию своих предков. Так хочет Кенамон, верховный жрец храма Амона.
— Отец этого никогда не сделает! — гневно воскликнул Тутанхамон.
Раннаи вздохнула: