«На суше и на море» - 73. Фантастика
Шрифт:
— Проба со дна не промокнет, как думаешь? — обратился он ко мне и хитро подмигнул.
Стоявший у переборки рядом с нами мистер Ричард Кроули вопросительно посмотрел на меня. Он считал, что все, кто общается с ним, должны говорить по-английски.
Я хотел перевести ему фразу начальника, но Тайфун сам это сделал. Кроули мрачно ответил:
— Океанологи не в счет? Пусть мокнут?
Тайфун засмеялся. Все его большое тело затряслось, капюшон наполовину съехал с седой головы. Кроули остался корректно невозмутимым.
— Все готово, — отрапортовал
Вместе с Тайфуном, мистером Кроули и капитаном мы подошли к лебедке драги. Наступал самый ответственный момент — зубастая пасть ковша должна была со снайперской точностью, пронзив толщу океана и войдя в трещину, впиться в самое дно мира! Чуть влево или вправо — драга доставит на борт заурядный обломок базальта, а то и просто порцию ила.
Мне приходилось не раз спорить (по молодости лет, конечно) с астрономами. Я горячился и доказывал, что подлинно великие открытия ждут нас на Земле, а не при изучении неба, звезд, космоса. Согласен, на поверхности нашей планеты географы стерли почти все «белые пятна». Но что таится в земных недрах? Какова она, мантия Земли? Сначала надо нащупать «Дно Мира», а потом… Проложить бы оттуда шурф в неведомые глубины Земли!
Мистер Ричард Кроули как-то оказался свидетелем моего спора на эту тему со штурманом Нечаевым, поклонником небес. Американец хмурился и просил переводить ему почти каждую реплику, потом сказал:
— Прав тот, на чьей стороне бизнес.
— Почему бизнес? — удивился штурман.
— Путь к мантии Земли — дорога миллионеров, — загадочно произнес Ричард Кроули.
Мы со штурманом недоуменно посмотрели на него, но он, так ничего и не добавив, отошел в сторону.
Ричард Кроули был самым молодым профессором на нашем судне, потому, может быть, он и выделял меня среди других. Он преподавал в Северо-Западном университете, родители его имели небольшое дело в Чикаго. Несмотря на почтенное звание, у него был какой-то мальчишеский вид, тем более что стригся Кроули по последней моде, а вернее, вообще не стригся. Волосы его свисали на воротник неопрятными прядями. Но подбородок, разделенный узкой ямкой, словно трещиной, был тщательно выбрит. Говорят, его часто принимали в университете за студента, чем Кроули бывал доволен.
Нрава мой сосед по каюте был замкнутого, и мне всегда хотелось узнать, чего же хочет он, так много достигший для своего возраста.
Тайфун в отличие от Ричарда Кроули был самым старым из профессоров, собравшихся на «Витязе» из разных стран для осуществления научной программы в рамках международного сотрудничества. Если Кроули был обычно замкнут и молчалив, то Тайфун, что называется, душа нараспашку. Всегда дружелюбный, он умел заставить своих сотрудников
Кроули разжал губы.
— Теперь надо ждать, — заметил он.
— Чего ждать? — закричал Тайфун и так взглянул на механика, что тот полностью отпустил тормоза, маховик завертелся быстрее.
— В бизнесе надо уметь ждать, — сказал Кроули как бы про себя.
Тайфун мельком взглянул на него, но промолчал.
— Говорят, здесь водятся акулы, — после долгой паузы произнес Кроули, не отрывая взгляда от водной поверхности.
— Этого добра хватает! — поморщился Тайфун. — Как и в вашем бизнесе.
На этот раз не ответил Кроули, сосредоточенно всматривавшийся в зеленоватую воду.
Все мы не уходили с палубы, хотя ливень усилился.
— Есть улов! — громовым басом возвестил Тайфун. Зубастый ковш, покачиваясь, повис над палубой. Пасть драги раскрылась, и все увидели камни… Да, да, не ракушки, не комки ила, а камни. Мы сгрудились вокруг, забыв о дожде. Тайфун схватил один из камней.
— Это, братцы, дороже золота. Сама материковая порода матушки-Земли! — сказал он, вертя в руках добычу.
Кроули взял из рук Тайфуна увесистый камень и произнес многозначительно:
— О-о! Конечно, дороже золота!
— Не отправить ли в банковский подвал Уолл-стрита? — пошутил подошедший штурман.
Кроули уничтожающе посмотрел на него.
— Кусок крышки сундука, в котором клад, — медленно произнес Кроули, вглядываясь в глубоководную находку. Оказывается, он все-таки научился немного говорить по-русски.
Весь день на судне обсуждалась наша замечательная находка. Лабораторный анализ показал, что в камне не содержалось ни платины, ни редких элементов, но… он, несомненно, принадлежал к ультраосновной породе.
Тайфун громыхал, рассуждая о том, что исследование «Дна Мира» решит наконец загадку о происхождении земных материков и океанов.
Кроули принес из лаборатории в нашу каюту один из больших камней и, видимо, не собирался с ним расставаться. Я спросил, зачем он ему.
Кроули улыбнулся.
— В нем моя судьба, Боб.
Я удивился:
— Судьба? Не понимаю вас, профессор, не можете ли вы изъясняться понятнее?
— О'кэй! — сказал американец и вдруг рассмеялся: — Желаете узнать мою судьбу?
— Хотите погадать?
— Нет, не гадать — мечтать. Вам я прочту один рассказ, его написал мой покойный друг. Но, выслушав его, вы должны все забыть. Договорились?
По тому, как были сказаны слова «мой покойный друг», я понял, что рассказ написал сам Кроули.
— Я… то есть мой друг, совсем не литератор. И будет жаль, если рассказ вам покажется скучным.
— Нет, почему же, если в нем говорится о вашей мечте? — возразил я. — Не говори мне, кто ты, скажи, о чем мечтаешь.
Кроули оживился.