На суше и на море. Том 1
Шрифт:
У входа их ждала пожилая женщина, одетая в черное длинное платье, которая с особым вниманием вглядывалась в маму. Когда они поравнялись, женщина и мама обнялись и расцеловались. «Прошу пани до дому», сказала с волнением пожилая женщина. Это была неизменная няня – горничная семьи Стрелец на протяжении 40 лет, на руках которой выросли все шестеро детей и восемь внуков старших Стрельцов. Обняла она и нашего мальчика, что-то ласково говоря по-польски. Все один за другим, по старшинству, вошли в просторную прихожую, обставленную высоченными встроенными шкафами светло коричневого цвета, с зеркалами в полный рост человека. Прихожую освещала люстра из такого же дерева, с четырьмя лампочками в абажурах розового цвета. Такой красоты мальчик нигде прежде не видел. Он стоял в оцепенении и внимательно разглядывал все вокруг. Его никто не торопил, давая возможность привыкнуть к новой обстановке. Уже все разделись и прошли в гостиную, когда к нему подошла мать и горничная, тетя Поля, и помогли раздеться.
Умывшись, дорогие гости, и хозяева сели к празднично накрытому столу во всю большую комнату – гостиную. Во главе стола сел дедушка. Он рядом с собой посадил маму и сына – почетных гостей. Потом села за стол бабушка и все остальные члены семьи по старшинству. Дедушка Моисей выглядел почти библейским патриархом. С длинными пепельно-седыми волосами и седой пышной бородой, в черной шляпе, высокий и солидный, он произнес какие-то очень серьезные слова, как объяснила мама, молитвы, и все принялись за трапезу, сильно проголодавшись на свежем, холодном воздухе.
По сравнению с обедом у Главтети, еда была скромная. Борщ постный, отварная рыба с картошкой, салат из кислых и маринованных овощей. В качестве десерта – печеные яблоки, слегка посыпанные сахаром. К рыбе подали красное вино, но детям его пить не разрешалось. Для них была приготовлена очень вкусная настойка из клюквы. Старшие произносили тосты, и, хотя мама их переводила, все равно они были сыну непонятны.
Непонятны были и сами люди, взрослые и дети, говорившие на неизвестном ему языке и странно ведущие себя. Но дом и обстановка в нем очень понравились. Предстояло еще обследовать большую часть дома и главное, большой двор со спуском к реке.
Когда обед закончился, дети, одевшись, вышли во двор погулять к крутому берегу Немана. Наш герой пошел вместе с ними. Они вели себя очень спокойно, тихо беседовали и казались взрослыми в своих «парадных» одеждах. Ни разговаривать, ни чинно с ними вести мальчик не умел. Он шел последним по дорожке к берегу реки. Лед на реке еще стоял, и хорошо видны были рыбаки, сидящие на скамеечках с удочками у пробуренных лунок.
Памятуя о пояснениях мамы, полученных при пересечении Волги, он решил проверить их на практике. Когда подошли к краю крутого берега, он увидел тропинку, спускавшуюся вниз к реке. Тропа была крутой и местами скользкой, там, где образовались проталины. Однако нашего героя это ничуть не смутило. Ведь в горах на заставе он бегал с мальчишками по тропам и круче, и много выше над быстрой Коксу, и летом, и зимой. Для него было это естественно и буднично.
Ничего не говоря занятым беседой детям, он свернул с дорожки на тропу, ведущую вниз к реке, и начал бегом спускаться. Когда его кузены и кузины (как их представляли) обнаружили отсутствие гостя, он уже был далеко внизу, спускаясь по круче к реке. Они начали что-то кричать, но мальчик не обращал на них никакого внимания, весь поглощенный движением по крутому спуску и желанием увидеть воду подо льдом.
Последние несколько метров, по скользкому спуску он проехал на ногах, как на лыжах, и оказался на льду замерзшей реки. Попрыгав по льду, проверив его прочность, направился к ближайшему рыбаку, находившемуся в 100 м от него. Он и не подозревал, какой опасности подвергался. На реке глубокий снег покрывал лед, но это не смутило мальчика. И такие препятствия для него были вполне естественны. Но шел он медленно. И когда добрался до рыбака и стал за его спиной, наверху за ним наблюдало все семейство Стрельцов, взрослые и дети. По совету мамы никто не звал его и старался не нервничать. Мама это все взяла на себя, зная о хорошей выучке сына к таким ситуациям. Когда мальчик спросил рыбака о воде и рыбе, тот не ответил. Он не ждал кого-либо в гости. Рыбаки это не любят. Тогда мальчик дернул его за рукав. Рыбак оглянулся и побледнел. Ребенок на льду реки, на котором и взрослым находиться запрещалось, да еще в последние дни февраля, когда вот-вот начнутся ледовые подвижки.
«Ты чей?», спросил он мальчика по-польски. Конечно, мальчик его не понял и начал по-русски расспрашивать рыбака о рыбе и воде подо льдом. Дедушка, рыбачивший на льду, старой, еще царской «закалки», знал по-русски, хотя за годы свободной Польши многое позабыл. Он крепко выругался, выдернул из лунки леску, на крючке которой билась живая рыбка, и тем самым сразу же развеял все сомнения мальчика, громко рассмеявшегося от радости очередного открытия.
Живой и звонкий смех мальчика смягчил гнев старика. Он взял мальчишку за руку, свернул все свое рыбацкое имущество, и вместе они пошли к берегу, к ступеням на круче по протоптанной дорожке на льду. Наблюдавшее за мальчиком семейство Стрельцов несколько успокоилось и отправилось к месту, где лестница выходила наверх к мостовой на берегу Немана. Через час мальчик был вручен в целости и сохранности в руки матери и всей встревоженной родни. Дед – рыбак, приведший мальца к родным, был одарен бутылкой самогона, о чем, конечно, ребенок не знал.
Первыми словами мальчика было: «Мама, рыбка действительно живая, и вода подо льдом есть. Ты совершенно права!» Никто из окружающих так и не понял, о чем они говорят. Ни мать, ни, тем более, никто другой не ругали мальчика. Только дед внимательно оглядел его с головы до пят и тихо что-то сказал своей старшей дочери.
Вечерело, когда вся взволнованная компания вернулась домой. Там их ждали бабушка и тетя Поля. На столе все было накрыто к ужину. В центре стола возвышался цветной самовар с большим красным чайником наверху. У самовара хлопотала бабушка. Все расселись на свои места, оживленно обсуждая приключения маленького гостя.
«Теперь держи ухо остро», думали взрослые, «с этим, сорви головой, не соскучишься».
К чаю подали пирожки с ежевичным вареньем и маленькие тарелочки с медом. Неслыханное лакомство для гостей. А вот сахара на столе не было. Перед едой дедушка опять встал, прочел молитву, и только потом вся семья приступила к еде.
Это озадачило мальчика. О Боге он ничего не знал, кроме того, что это сказочный герой, в реальной жизни не существующий. А здесь? Такой серьезный и важный дедушка молится Богу перед едой? Но вопросов он задавать не стал. Столько много событий произошло за один только сегодняшний день, что на заставе хватило бы на месяц. Еще предстояло раздать московский кремлевский подарок детям. Мама произнесла какую-то фразу и все за столом посмотрели в его сторону. Мальчик понял, пора начинать. Он встал из-за стола, прошел в прихожую, где на маленьком столике лежал кремлевский пакет. С трудом приподнял его и принес в столовую. Но сам распределить подарок не мог. Он только догадывался о его содержимом. Решил просить помощи мамы, но она взглядом адресовала его к деду. Тяжелый пакет он положил на стол перед дедом и сказал: «Теперь ты и раздавай». Дедушка раскрыл пакет, покачал головой и попросил Полю принести большое блюдо. Когда красивое фарфоровое блюдо, расписанное цветами, принесли, дедушка высыпал в него содержимое пакета. Все с интересом рассматривали кремлевский подарок: большие конфеты трюфели Красный октябрь, плитки шоколада Мокко, длинные леденцы, круглые шарики шоколада с изюмом, румяные яблоки и бело-зеленные крупные груши, гроздь черного винограда без косточек, и два банана. Это была для того времени неслыханная роскошь. Дед призывно развел руками: «Берите и ешьте, что больше нравится», сказал он. К блюду потянулись нетерпеливые детские руки, и оно быстро опустело. А наш герой был рад, что доставил своим новым двоюродным братьям и сестрам удовольствие. Сам к кремлевским угощениям и не прикоснулся. Для него это было нелегко сделать, такие прелести ему доводилось есть только однажды в Москве по большому празднику.
После ужина и вечерней прогулки по двору вместе со старшим двоюродным братом, которому тайно было поручено, глаз не спускать с сорванца, наконец, удалось искупаться в ванне (в белом большом корыте). Удовольствие и благодать от пахучей чистой воды, от большущего махрового полотенца и выданного белого мягкого махрового халатика привели мальчика в восторг. Все эти роскошные вещи он видел впервые.
Но пик удивления мальчик испытал, когда его отвели в маленькую спальню в мансарде.
Широкая кровать с жестким пружинным матрацем и двумя огромными подушками, легким и очень теплым одеялом, предназначенная ему, привели его в восторг. Он немедленно испытал упругость матраца, прыгая на нем. Но мама его резко отдернула, объяснив, что не прыгать, а лежать и спать нужно на таком матраце. В комнате пахло хвоей. Мансарда была сделана из сосновых бревен, округлые контуры которых, были видны по стенам. Высокий желтый потолок подпирали толстенные арки тоже из сосновых, но струганных досок. Под потолком горели три лампочки в деревянном абажуре, такого же цвета, что и потолок. Над кроватью на стенке горела маленькая лампочка, ночник, розового цвета. В углу комнаты стол, небольшой шкаф, два стула и два табурета, рядом с кроватью тумбочка. Вся мебель из светлой карельской березы. Все сверкало чистотой и излучало приятный запах, тепло и уют. На полу, во всю длину кровати, установленной вдоль стены у большого окна, задернутого разовой шторой, лежала шкура бурого мишки, что вызвало очередной восторг мальчика. Он лег в эту сказочную кровать в сказочной комнате под самой крышей дома и долго не мог уснуть, после того как мама ушла, пожелав ему доброй ночи и, выключив люстру, оставила гореть уютный огонек ночника.
Теперь он ясно понял, что попал в другой мир, и что началась другая жизнь, совсем не похожая на прежнюю, на заставе в горах Памира.
Утром наш герой проснулся поздно. Его никто не будил, было очень тихо. В первое мгновение он не мог понять, где находится. Однако постепенно вспомнил весь вчерашний день и все связанные с ним приключения. Вставать не хотелось. Еще раз внимательно оглядел свою чудесную спальню и окружающую его обстановку. Привлекла его внимание медвежья шкура. Как было устоять перед соблазном пройтись по ней босым. Он встал, накинул мягкий халат на светло-желтую пижаму, в которую мама обрядила его перед сном. В комнате было прохладно. Мальчик подошел к окну и оттянул розовую штору.