На свободное место

Адамов Аркадий Григорьевич

Через несколько минут Валя уже говорил с Вильнюсом. Оттуда сообщили, что сто девяносто третий уже стоит у перрона и через пять минут отходит. Оперативная группа сейчас зайдет в поезд. Но задержат преступника, естественно, уже в пути и сообщение дадут или через час десять, из Кайшядориса, или еще через сорок минут, из Каунаса. На особую опасность преступника группа ориентирована. Меры приняты. Группа садится в поезд.

— Будешь ждать сообщение? — спросил Валю усатый капитан.

— Еще бы!

— Тогда пошли к нам в комнату.

Приняли

Валю радушно. Угостили крепчайшим, душистым чаем с пряниками, обменялись последними новостями. Валя коротко рассказал о деле, которым сейчас занимается. Крупная квартирная кража. Она по сводке неделю назад прошла. Группа в основном приезжая, с юга. А убили — это тоже по сводке прошло — своего, который видно, и дал подвод к этой квартире. Скорей всего, большую долю себе потребовал. Сейчас один преступник взят, другой вот в бега ударился, ну, а остальные тоже почти все на крючке, в основном это уже москвичи. Словом, все в общих чертах вроде бы вырисовывается. Хотя кое-какие неясности все же остаются, добавил Валя со свойственной ему осторожной педантичностью, чего, например, Петя Шухмин никогда бы не счел нужным оговаривать, хотя бы из чисто престижных соображений да и для эффектности своего рассказа тоже.

— Неясности всегда будут, пока дело не закончено, — рассудительно заметил один из слушателей.

— Они иной раз и после остаются, — сказал усатый капитан. — Вот у нас осенью было дело по камерам хранения. Девица одна проходила. Так вот она…

За всеми этими историями время могло пройти совсем незаметно, если бы Валя каждую минуту не ждал сообщения из поезда Москва — Калининград, который сейчас несся где-то среди заснеженных лесов и вез этого проклятого Леху.

И все-таки сообщение из неведомого Кайшядориса пришло как бы совершенно внезапно. И в первую секунду ошеломило Валю.

Дело в том, что Лехи в поезде не оказалось. Из расспросов проводников и пассажиров выяснилось, что парень, очень похожий на разыскиваемого, сошел еще утром, в Орше, хотя билет у него был до Калининграда, и вообще, как заметила одна из проводниц, он очень нервничал и спешил.

— Куда же он может из этой Орши рвануть? — с досадой спросил Валя.

— Да куда угодно, — ответил не меньше его раздосадованный капитан. — Прошло чуть не восемь часов, как он в Орше сошел. Там за это время одних поездов дальнего следования… Вот я тебе сейчас скажу, сколько прошло.

Он вытащил толстую книгу с бесконечными и малопонятными таблицами расписаний бесчисленных поездов по всему Союзу и с непостижимой для Вали быстротой стал рыскать по ним, водя пальцем вдоль строчек и столбцов и делая короткие выписки.

— Так… — бормотал он. — Орша… Один момент… Таблица шесть… вот… Три поезда в направлении Минска… дальше… шесть поездов на Москву. Видал? Это еще не все… Таблица двадцать один… Где тут Орша?.. Вот. Пишем… Из Ленинграда на Гомель и Прилуки… три поезда. И в обратном направлении,

тоже через Гомель… Та-ак… Два. Итого… вот! Четырнадцать поездов прошло за эти восемь часов. Понял? Во все стороны.

— Вот и надо их все проверить. Немедленно, — решительно заявил Валя. — Подумаешь, четырнадцать поездов. Надо только знать, где они сейчас находятся. А он больше выскакивать не будет. Теперь он едет спокойно.

— А почему ты так уверен, что он вообще на поезд сел? — иронически осведомился капитан, отрываясь от таблиц расписаний. — Может, он на междугородный автобус кинулся, или сел на местный поезд, или просто в какую-нибудь грузовую машину попросился? Его, друже, сейчас всюду надо искать. Такая наша работка.

— Знали, куда идем, — усмехнулся Валя. — Давай крутиться. С чего начнем?

— Прежде всего составим ориентировку. Значит, так. Станция Орша, Белорусская дорога, Юго-западная, все территориальные органы там. — Капитан, как бы диктуя самому себе, все это уже писал на листке бумаги — Разыскивается в связи с убийством и квартирной кражей особо опасный преступник, по паспорту Красиков Леонид Васильевич. Правильно?.. — Он приостановился, взглянул на Валю и, дождавшись его кивка, продолжал: — Приметы… Давай диктуй, — обратился он к Вале.

Когда текст ориентировки был составлен, капитан довольно крякнул и объявил Вале:

— Ты пока обожди. Сейчас завизирую у начальства и лично передам на телеграф, наш, железнодорожный. Через час такую сеть закинем, что будь здоров. Заяц не проскочит. Не кого-нибудь — убийцу ищем.

Валя вышел из вокзала на площадь, когда уже совсем стемнело. Возвращаться на работу не было смысла, и он поехал домой.

Что говорить, сложнейшая машина была пущена в ход, и только случайность теперь могла спасти Леху.

Утром, сразу после оперативки в отделе, я совещаюсь с Кузьмичом, присутствует, конечно, и Валя Денисов.

После моего подробного сообщения о вчерашней встрече в кафе Кузьмич интересуется, не отрывая глаз от разложенных на столе карандашей:

— И сколько он тебе предложил отступного, чтобы ты их не трогал?

— Цифры не назвал, — отвечаю я и шутливо добавляю: — Но стою я дорого, будьте уверены. Уж две годовых зарплаты отвалят, а то и три.

— Ну, ну, не заносись, — усмехнулся Кузьмич. — Больно много ты о себе понимаешь.

На этом шутки кончаются. Валя вообще себе этого не позволяет. Он, как всегда, молчалив и сосредоточен. Кузьмич, кстати, на оперативке похвалил его за вчерашний выход на Леху, а отсутствие засады в квартире признал общей промашкой, и весьма досадной. А я намотал себе на ус и Лехины слезы, и Лехину подругу Зину, в Южноморске она, скорей всего.

Итак, шутки кончаются, можно сказать, не успев начаться.

— М-да… интересная у тебя была встреча, — задумчиво произносит Кузьмич. — Очень интересная. Скажи на милость, какой философ выискался.