На темной стороне луны
Шрифт:
– Мой дядя известный путешественник, – добавил мальчик, – сейчас он в экспедиции и я всех прогуливаю сам.
– Ладно, идите, только смотри, приглядывай за ними, а то мало ли, попадут в ситуацию.
С этими словами мужчины вернулись в машину и поехали дальше, а мальчик со своими друзьями направился дальше по дороге. Все старались идти медленно и спокойно, с трудом удерживаясь, чтобы не побежать изо всех сил, но, как только они завернули за ближайший угол дома, Ясь перешел на бодрый галоп, за ним бросились и остальные.
– Подождите меня! Я за всеми не успеваю! – болтался в хвосте маленький Термит. – Помедленнее, у меня же лапы короткие!
– У Мойши еще короче, а он вон, летит впереди всех! – крикнул на бегу Маяк. – Давай, давай, шире шаг!
Вскоре они были на месте. Большие коробки, в коих обитали жители трущоб были пусты – все попрятались кто куда и только в одной были жильцы.
– Теневик! – крикнул Арбуз, притормаживая, – Клена, скорее собирайтесь и драпаем отсюда, Паттисон знает хорошее местечко, там можно спрятаться!
– Спасибо, что не забыли о нас, – с благодарностью произнес Теневик. – А то мы и не знали, куда податься с детьми.
Ясь осторожно взял на руки трех маленьких Теневиков, таких слепых и беспомощных, что они больше походили на мышат, чем на котяток и быстро пошел за Патиссоном. Все ленты – поводки, чтобы не путались под ногами, взял в пасть Капитан.
– В подвале пересидим до вечера, – сказал Арбуз, – а потом можно будет идти к отцу Яся, а то куда среди бела дня с такой толпой, тут уж ему никто не поверит, что мы все ему принадлежим. Начнут выяснять, кто мы есть, тут все и откроется и мальчику тоже влетит…
Паттисон вел всех одному ему известными тропами и, когда они оказались на окраине города, у большого сгоревшего дома, сказал:
– Здесь.
Они вошли внутрь и по шаткой, едва живой лестнице, спустились в подвал.
– Тут нас никто не найдет, – заверил Паттисон, – располагайтесь.
В просторном подвале гнездилось множество всякого разного хлама. Среди него, Ясь отыскал старое стеганое одеяло и сделал гнездо для Клены с котятами.
– Знаете что, – сказал мальчик – я сейчас, пожалуй, пойду обратно в дом Групера с Матроской и заберу рюкзак с едой, мы же его впопыхах забыли, а потом вернусь сюда.
– Давай я пойду с тобой, – предложил Арбуз, – еще заблудишься.
– Нет, оставайся здесь, ты очень заметный, а дорогу я найду.
– Уверен?
– Да, у меня хорошая зрительная память.
Ясь поднялся по лестнице и выбрался наружу. Некоторое время вся компания молчала прислушиваясь к его удаляющимся шагам, а потом Маяк задал наболевший вопрос:
– Как вы думаете, эта облава из-за того, что мальчик ушел из дома? Его мама таким образом добивается справедливости, что ли?
– Не знаю, – вздохнул Арбуз, – мне бы не хотелось в это верить, и вообще, все это из-за меня приключилось. Если бы я себя сразу же показал с самой гадкой своей стороны, меня бы сразу выгнали и дело с концом, и мальчик бы со мною не ушел.
– Ладно тебе, – сказал Михалыч, – если б знать наперед, что случится, жить не интересно будет.
– Не всегда, – вздохнул Пантер, – вот взять, к примеру, нашего попугая…
– Опять ты со своим попугаем? Сколько можно? Ну, хочешь, мы придем как-нибудь ночью, голову ему свинтим и дело с концом?
– Нельзя, Паттисон, нельзя, – покачал головой Пантер, – хозяин переживать станет, жалко его, знал бы ты, как он его перевоспитать старается. Целую систему разработал, а попугай все равно ругается, хоть лопни, да еще так громко, просто ужас. Не удивлюсь, если скоро соседи на нас коллективную жалобу накатают и нас выселят куда-нибудь в чисто поле или в лес дремучий.
– А когда он ест, тоже ругается? – поинтересовалась Матроска.
– Ага, глотает еду кусищами и ругается. Что самое интересное, не подавился еще ни разу, можно сказать, виртуоз в своем деле. Хозяин, как-то в сердцах, сказал ему: «Уж лучше бы ты, зараза, песни пел, что ли!» Так, чтобы вы думали? Он запел! Вернее, это все те же ругательства, но только теперь он их поет, вы представляете?
Все засмеялись, а Пантер продолжил выговаривать наболевшее:
– И поет так же громко, как и говорит, вернее, он даже не поет, он вопит так, что в доме все окна звенят. Никогда не предполагал, что у моего хозяина такая крепкая нервная система…
– Может, он просто жадный и ему жаль денег, которые он заплатил за эту птицу, вот, теперь и терпит? – предположила Незабудка.
– Вроде нет, кстати, я выяснил, сколько он заплатил, не так уж и много. Если я буду регулярно петь и танцевать в подземном переходе, быстренько эту сумму соберу, отдам ее хозяину, и пусть он подарит этого психопата кому-нибудь или просто…
– Поджарит на обед, – усмехнулся Паттисон. – Эх, мне бы ваши проблемы.
– Хорошо вам всем говорить, – возмутился Пантер. – У вас вон, одна немая рыбка на всех и больше никаких забот, а я страдаю с утра до вечера, и дела никому никакого нет!
– Мы тебе предложили посильную помощь, – напомнил Маяк, – больше ничего не можем сделать.
– Я понимаю, – вздохнул Пантер, – ничего, подожду еще немного, может хозяин, в конце концов, взбеситься и сам его удавит? Если нет, то рано или поздно я сам взбешусь, ведь у меня тоже есть права на жилплощадь, а жить на этой площади нет никакой возможности.
– Что-то мальчика долго нет, – сказал Арбуз, глядя на лестницу. – Может пойти его встречать, вдруг заблудился?
– Лучше не высовывайся, – посоветовал Капитан, – скоро придет.
И действительно, мальчик вскоре вернулся. На спине у него был рюкзак, а в руках… маленький переносной аквариум с рыбкой Барбадоссой.
– Ясь, ты зачем рыбку принес? – удивился Групер. – Она не успеет проголодаться или заскучать, хозяин сегодня возвращается.
Придерживая аквариум одной рукой, мальчик спустился в подвал, поставил его на небольшой колченогий столик и снял со спины рюкзак.
– Ясь, ты чего молчишь? – по непонятным для себя причинам, Арбуз вдруг сильно разволновался. – Скажи, зачем рыбку принес?