На темных аллеях (сборник)
Шрифт:
— Дай руку.
Она оперлась на протянутую руку, спрыгнула вниз. И звонко поцеловала мужа.
Точный расчет
Он родился еще в советские, скудные времена — когда все были равны и жизнь каждого человека подчинялась определенному порядку, нарушить который могло лишь чудо.
Его мать, Галина — не первой молодости женщина — работала кассиром в гастрономе, отец там же — мясником. В общем, жили чуть-чуть лучше, чем прочие граждане, измученные дефицитом.
Мать вырвала, выгрызла у жизни кусочек
Продавец мясного отдела, со связями по всей Москве (поди найди за просто так кусок хорошего мяса на прилавке в те времена!). И артисты со служебного входа к нему заглядывали, и профессора, и прочие нужные и интересные люди…
Но — женат и детей двое. Две девочки.
Это не остановило энергичную приезжую. Она билась за своего мясника, точно одержимая. Жизнь-то один раз дается… И получилось.
Мясник бросил жену с детьми, женился на Галине. Купили кооператив — двухкомнатную квартиру. Обставили ее красиво — хрусталь, ковры, сервизы, «стенка». Живи, да радуйся… Но была одна закавыка.
Мясник хотел сына. Собственно, он потому и бросил первую жену, что там одни девки шли. Так и заявил новой супруге — не родишь мне сына, и тебя брошу, хоть ты и точная копия Джины Лолобриджиды.
А у Галины — куча абортов, и годы уже не те, к тридцатнику близко. И чего-то не беременеет… Тогда начала она новую битву — за ребенка. Благодаря связям мужа нашла докторов, бегала по ним, какие только мучительные процедуры не делала… В конце концов — понесла.
Счастье безумное, и давящий по ночам ужас — а вдруг и у нее девка родится? Тогда уж точно все труды насмарку!
Но родился сын.
Когда старая сука медсестра, тоже лимитчица, впервые принесла его в палату и Галина приложила сына к груди, то она почувствовала себя настоящей царицей мира.
Сбылось. Свершилось. Теперь у нее есть ВСЕ.
И даже больше. Разглядывая сына, Галина заметила, что мальчик ее красив, очень красив. Остальные дети выглядели обычно — красные, сморщенные, щекастые, одинаковые.
А ее мальчик — не такой. Его хоть сейчас на журнальную обложку.
Потом и соседки по палате это признали. И муж-мясник восхитился, когда его по великому блату пустили на младенца посмотреть.
«Назовем сына по-царски, — решила Галина. — Александром. Сашей!»
Муж был не против. Саша так Саша. Он после рождения сына пил много, все хотел залить костер счастья, что пылал у него в груди. В самом деле, и он, супруг Галины, достиг своего пика. А счастье просто так, ничего не делая, перенести очень трудно. Иначе оно сердце может разорвать!
Галина ворчала, рычала на мужа, но особо не протестовала. Пусть пьет, пусть пообвыкнется мужик.
Но супруг обвыкался слишком уж долго, и года через три после рождения
Они остались вдвоем — мать с сыном.
Нелегко, но, как ни странно, Галина ощущала некоторое спокойствие — она все сделала, что было положено женщине. У нее и квартира, и работа, и ребенок есть. Ну, а что мужа потеряла — так это нормально. Почти все вокруг женщины ее возраста одинокие…
Сын стал теперь смыслом жизни.
Он и вправду был необыкновенным. Необыкновенно красивым. Причем не той аляповатой, слащавой красотой, от которой у окружающих мысли всякие нехорошие, а настоящей, мужской — вызывающей в женской душе смятение и восторг…
С самого детства на Сашу обращал внимание женский пол. Девчонки заглядывались, писали в школе записочки, звонили домой и трубки потом бросали.
Началась перестройка, потом жизнь совсем скудной и голодной стала. Галина жилы из себя тянула, чтобы сына вырастить. Челноком подрядилась — возила товары из Польши, тут перепродавала. И старалась наставить сына на путь истинный. «У тебя дар есть — твоя красота. Не связывайся с кем попало, ты ж с твоей внешностью любую можешь выбрать! Выбери самую лучшую, достойную».
Шалав Галина от сына гнала, к девочкам из хороших семей присматривалась.
В девятом классе на Сашу положила глаз учительница истории. Ей двадцать четыре было. Умная девка. Пришла к Сашиной матери и напрямую ее спросила — не отпустит ли Галина сына к ней?
Галина подумала и разрешила. Учительница поможет Саше с аттестатом. Опять же, с головой девка дружит, опытная, бабкой Галину раньше времени не сделает.
А сын — под присмотром. Уж лучше с учительницей, чем с какой-то из этих шалав… Вон они, так и охотятся на него!
Кое-кто из знакомых Галину чуть сумасшедшей не стал считать (после переселения сына к училке), а некоторые, наоборот, одобрили — умная мать.
Саша с детства знал, что он красивый, с детства привык, что пользуется девичьим вниманием. И позже, когда повзрослел, понял — это дар судьбы, и грех им не воспользоваться.
Он всегда получал от женского пола то, что хотел, извлекая выгоду из своего дара и помимо утех любовных. Ему дарили подарки, ему помогали, его продвигали, ему прощали многое.
Другие пацаны, если и завидовали, то не в открытую — поскольку Саша, пусть и девичий любимчик, но настоящий парень, свой в доску. Саша открыто ставил свои мужские интересы выше. Девчонок даже еще больше заводило, что он такой независимый, свысока смотрит.
Еще тогда Саша понял: чем с женщинами хуже, тем они лучше. Они негодяев больше любят.
Василиса, училка, его взглядом так и сверлила в школе, на уроках. Она не старая еще была и симпатичная. Стройная, волосы темные, короткие, одевалась в платья-сафари, бусы яркие любила. И все смотрела, смотрела, и ноздри раздувала, и улыбалась…