На участке неспокойно
Шрифт:
— Есть! — сказал однажды Лазиз, входя в комнату участкового.
— Где он? — рванулся навстречу Сергей.
— Многого захотел, — плюхнулся на диван оперуполномоченный. — Напои сперва меня чаем. Я еле дышу, даже похудел.
— Пожалуйста, Лазиз Шаикрамович, — услужливо подала Рийя младшему лейтенанту пиалу с душистым напитком.
— Ну что же ты? — напомнил Сергей, видя, что Шаикрамов не торопится.
— Сейчас, Серега, сейчас…
История, которую рассказал оперуполномоченный, была ничем не примечательна,
Вот как это произошло.ане
В Гулистан Шаикрамов приехал после беседы с одним из задержанных, который оказал, что видел однажды в Гулистане человека со шрамом.
16—4836 241
— Вас интересуют только те люди, у которых на лицах шрамы? — спросили в гулистанском отделении милиции.
— Нет, меня интересует человек, который совершил преступление.
— Есть тут один такой. Не то актер, не то гример в прошлом. В общем, работал в театре. Он может сделать искусственный шрам. Поинтересуйтесь.
«Ну все, если и здесь не удастся найти его, то я, пожалуй, умою руки», — подумал оперуполномоченный, подходя к небольшому домику, обнесенному редким тесовым забором.
Встреча с бывшим гримером состоялась перед вечером. Лазиз отрекомендовался электромонтером. Подвыпивший хозяин вскоре разговорился и стал вспоминать о своей прошлой жизни. Лазиз подливал масла в огонь, сочувствуя рассказчику.
— Я старый театрал. Будучи в Ташкенте, не пропустил ни одной премьеры, — хвалился Абдулин.
— Между прочим, в вашем лице театр потерял великолепного художника. Гример — это же человек искусства!
— Вот именно. Я в совершенстве владею искусством перевоплощения. Хотите увидеть?
— Не стоит, я верю. Выпейте лучше.
— Эт-то можно-с, — согласился хозяин. После очередной рюмки он снова заговорил о своей бывшей профессии — За что, спрашиваете, выгнали меня с работы? Нетрезвенник… Да знают ли они, что я пил для вдохновения! Я и сейчас выпью, а дело свое не испорчу… Не протестуйте. Одну минуточку.
Абдулин исчез в соседней комнате и вскоре возвратился почти неузнаваемым.
— Великолепно! — восхитился Лазиз.
— То-то, брат…
— Что же было дальше? — нетерпеливо спросила Рийя.
— Клянусь аллахом, Абдулин все рассказал, — высказал предположение Зияев.
— Ты такого же мнения, Серега?
— Нет, — улыбнулся участковый Лазизу. — Абдулин еще ничего тебе не рассказывал. Ты только что доставил его в отдел. Сейчас будешь допрашивать.
— В последнем предположении ты дал маху, — развалился на стуле оперуполномоченный. — Я поступил по-другому: сфотографировал его.
— Молодец! — искренне похвалил Сергей.
— Чепуха, — отмахнулся Лазиз. — То, что сделал я, может сделать любой оперативник. Нужно только иметь терпение. Вообще-то, конечно, мне чертовски повезло!
— Подполковник в курсе? — поинтересовался Сергей.
— Нет… Знаешь, что он вчера сказал мне? «Пиши постановление об аресте Мороза и заканчивай дело. Я устал от твоих фокусов».
— Что же ты ему ответил?
— Не помню. Злой был. Кажется, нагрубил.
— Мороз же ни в чем не виноват, — почти крикнула Рийя.
— Против Мороза улики и свидетели. Этого достаточно, чтобы привлечь его к ответственности… Кстати, вы не забыли о нем? Василий, ты должен сделать из него человека. Я бы на твоем месте не отпускал его от себя ни на один шаг. Ты помнишь еще, как он пришел к тебе на помощь? Честноё слово, тогда бы грабители разделались с тобой!
— Не разделались бы, — вспыхнула Рийя. — Василь не из трусливого десятка.
— Мы помним о нем, Лазиз Шаикрамович, — сказал Войтюк.
— Вот это уже слово мужа! — одобрил оперуполномоченный. — Серега, поехали за актером.
— Сейчас?
— Разве у нас имеется причина ждать? Чем быстрее мы заставим его признаться в связи с Бахтияровым, тем скорее защитим алиби Мороза. Не так ли, Рийя?
2.
Сейчас Абдулин сидел в кабинете оперуполномоченного. Он тер ладонями виски, силился что-то вспомнить. Судя по-всему, половину встречи с «электромонтером» он не помнил. Лазизу это было на руку. В его сейфе лежали фотокарточки.
— Значит, вы не знакомы с Бахтияровым? — возвратился оперуполномоченный к прерванному разговору.
— Нет, — Абдулин снова потер виски.
Лазиз еще некоторое время помолчал, прошелся по кабинету и сел напротив гримера.
— Вы часто бываете в Янгишахаре?
— Три-четыре раза в год.
•— Что вас здесь интересует?
— Театр. У нас же нет.
— Вы как-то на рынке продавали кое-какие вещички. Какие причины побудили вас это делать?
Абдулин тупо уставился на Шаикрамова. Он, очевидно, припоминал: был ли такой случай. Края его круглых глаз блестели, словно были подкрашены серебряной краской. Ноздри широко раздувались.
— Вы же знаете — водка… Без выпивки дня прожить не могу. Послушай, может быть, ты угостишь меня?! — попросил Абдулин.
Оперуполномоченный растерялся: такого в его практике еще не случалось. Интересно, как бы поступил Якуб Панасович, если бы к нему обратились с подобной просьбой? Наверно, прикрикнул бы и попросил отвечать по существу. Сабиров, пожалуй, угостил бы. Он как-то говорил: «Главное в работе оперативника — заставить преступника сказать правду. Каким способом это будет сделано — не имеет значения. Когда я буду работать в уголовном розыске, я испытаю все средства».