На углу, у Патриарших...
Шрифт:
Никольский улыбнулся — на сей раз широко, открыто, искренне.
— Трудно, но попробую, если хотите. Если вы хотите, — уточнил он серьезно.
Наташа взглянула ему в глаза. Он не отвел взора — смотрел в упор ласково и открыто. И опять между ними проскочила искра, и их словно магнитом потянуло друг к другу. Оба качнулись вперед и едва удержались, чтобы не сомкнуть объятия, не слиться губами…
— Нам пора! — сварливо объявил Тарасов, от ревнивого взгляда которого ничто не укрылось. Открыв дверцу «Мерседеса», Алексей
«Мерседес» плавно тронулся и укатил.
И у входа в отделение милиции было оживленно. Понаехавшие муровские оперы, руководимые Котовым, увозили Разлуку.
В последний раз оглядел он вокруг себя вольную жизнь, приметил нарядную толпу возле особняка, усмехнулся:
— Гуляй, братва, пока не замели. На зоне свидимся.
И полез в машину.
Наступило утро.
В дежурной части бодрый, хорошо выспавшийся подполковник Беляков давал инструкции вытянувшемуся перед ним милиционеру:
— Езжай в дом семь, найди в РЭО Сережку-бригадира. Он тебе даст четыре банки чешской эмульсионной краски. Куда везти, знаешь. Только осторожно! А то вчера эти криворукие две плитки разбили. Им в валюте цена — пять долларов каждая. А они разбили!
— Кошмар! — ужаснулся из-за перегородки Митрофанов.
— Все подковыриваешь, умный больно! — по-стариковски ворчливо огрызнулся Беляков. — Ты до моих лет доживи!
Зазвенел телефон.
— Дежурный слушает, — весело сказал Митрофанов и вдруг сразу изменившимся голосом отчеканил: — Так точно, товарищ генерал!
Потом сделал страшное лицо и шепнул Белякову: — Сам! Подполковник одернул китель и подошел к телефону.
— Слушаю.
— А я тебе в кабинет звоню, звоню… — послышался в трубке суровый голос.
— Здесь я, товарищ генерал. На посту! — доложил подполковник, вытянувшись в струнку.
— Докладывай лучше, что новенького, — скомандовал генерал недовольно.
— Сегодня ночью взяли Разлуку! — бодро отчеканил Беляков, будто стоял перед строем, а высокопоставленный собеседник принимал у него рапорт.
— Обрадовал, Виталий Петрович, обрадовал! — Голос генерала потеплел, зарокотал ровным басом, как исправный мотор бронетранспортера.
— И еще кое-что, товарищ генерал… — таинственно сообщил подполковник.
— Ну-ка, ну-ка… — подбодрил его Колесников.
— Обезврежен склад взрывчатых веществ! — радостно выпалил Беляков.
— Ты сегодня, как молодой прямо. Действуешь оперативно, азартно, с огоньком. Рвешься в бой, словно только вчера еще курсантом был! И результаты выдаешь на гора. Орел! — похвалил Колесников чуть насмешливо.
— А я еще и в правду ничего, товарищ генерал! — улыбаясь, подхватил Беляков.
— Старайся, старайся, Виталий Петрович, — одобрил его рвение большой
— Ну, что сказать… — промямлил Беляков, нащупывая нужные собеседнику слова. — В общем, оперативно действовал. Хотя… вы же его знаете…
— Знаю, — послышался ответный генеральский вздох. — Но работать надо с теми людьми, которые у нас есть. Воспитывать их, поднимать до своего уровня.
— Так точно. — В голосе подполковника промелькнули нотки уныния.
— Поздравь мужика. Приказ подписан. Он — майор и твой зам! — ошарашил подчиненного Колесников.
…Беляков положил трубку и на лице его отразилось глубокое непонимание происходящих в мире процессов.
— Чудны дела твои, Господи… — пробормотал Виталий Петрович, изумленно вглядываясь в телефонный аппарат.
Но в кабинет Никольского подполковник вошел с торжествующей улыбкой.
— С тебя причитается, Сережа! — объявил он с порога.
— Знаю, — кивнул Сергей.
— Что знаешь? — насторожился Беляков.
— А то, что я уже майор, — усмехнулся Никольский.
— Вот ведь падлы! — огорчился Беляков. — Растрепали! А человека, который представил и хлопотал, лишили возможности первым тебя поздравить! Все настроение испортили, черт… И ты тоже хорош: не мог промолчать!
— Виталий Петрович, ничто не может помешать мне быть вам искренне благодарным, — заверил Никольский.
Беляков снова расплылся в улыбке.
— И я тебе благодарен, Сережа. За Разлуку и за склад взрывчатых веществ.
— Какой склад? — удивился Сергей.
— Который по твоему приказу Черныш взял.
— Кстати, о Черныше, — Никольский протянул Белякову бумаги.
Подполковник внимательно прочитал заявление потерпевшего, небрежно перелистал рапорт Никольского и сказал потускневшим голосом:
— Ты с ума сошел, Сергей. Думаешь, я дам этому делу ход?
— Так положено, товарищ подполковник, — пожал плечами Никольский.
— Ох, какой же ты… неужели не понимаешь? Начальство будет судить о нас не по Разлуке, а по Чернышу, — Беляков подождал, пока новоиспеченный майор осознает его правоту, но не дождался и категорически заключил. — Я сам этим займусь. Понял?!
Сергей не ответил.
Беляков повернулся, собираясь уйти, но в дверях задержался и не отказал себе в удовольствии заметить:
— А не слабо тебя Разлука разукрасил. Совсем не слабо! Красавец.
Туча-тучей спустился подполковник в дежурную часть и остановился перед Чернышом, который по-прежнему томился в углу. Сержант встал.
— Брал, Черныш? — тихо спросил Беляков.
— Никак нет, товарищ подполковник! Оговор! — на голубом глазу соврал Черныш громовым голосом, вытаращившись при этом, как шибко исполнительный дурак-робот из фантастического фильма.