На углу, у Патриарших...
Шрифт:
— Бросьте, — сказала Жанна. — Хочется ведь?.. Ну?.. — Она глотнула из горлышка.
Беляков присел рядом с ней и спросил:
— Откуда у вас копии?
— Какие копии? — стала вдруг непонятливой Жанна.
— Украденных драгоценностей, — терпеливо пояснил Беляков.
— Любимый человек подарил, — ответила Жанна почти искренне.
— Тюрьма по нему плачет… — с нажимом сказал Беляков.
— Знаю, — серьезно согласилась Жанна. — Зато, мужчина! Да и не поймать вам его никогда.
Тарасов
Он купил в киоске сигареты, снова осмотрелся и на мгновение замер. Через зал шли Жанна и Беляков. Черныш катил за ними тележку с чемоданами. Жанна бросила на Тарасова короткий победный взгляд и отвернулась. Тарасов подождал немного и двинулся следом — в некотором отдалении.
Беляков и Черныш провели Жанну мимо очереди пассажиров — прямо к таможеннику. Тот без лишней волокиты оформил документы.
Жанна ступила за границу и послала оттуда воздушный поцелуй своим провожатым.
Тарасов усмехнулся и направился к дальнему контрольному посту, где поджидал его одинокий пограничник.
— Алеша! — послышался сзади знакомый голос.
Тарасов обернулся и вздрогнул: перед ним стоял Никольский. Алексей на мгновение остолбенел, не веря своим глазам.
— Понимаешь, бронежилет на мне был, — пояснил Сергей сочувственно, словно успокаивая старого приятеля, словно утешая его.
Тарасов оттолкнул Никольского и бросился в зал. Сергей побежал за ним. Более легкий и быстрый, Никольский в несколько прыжков настиг Алексея и сзади подсек его правую ногу своей. Тарасов грохнулся. Мужик здоровенный, он резко перевернулся на спину, намереваясь подняться и как следует врезать мерзавцу Сережке. Но, уже вскакивая, Тарасов словил челюстью тяжелый кулачный удар. Снова рухнул. Наручники на его запястьях защелкнулись.
— Ты думаешь, ты меня поймал? — зло усмехнулся Тарасов, вставая с помощью Сергея. — Нет, ты поймал на свою ж…у неприятностей.
Подоспели Черныш и Беляков.
— Сергей! — крикнул Беляков. — Что случилось?
— То, что я ему обещал, — отозвался Никольский, кивнув на лежавшего ничком Тарасова. — Взял все-таки.
Он передал Белякову кожаную сумку. Беляков покопался в ней, достал несколько футляров и открыл первый попавшийся. В футляре лежала брошь Гулевого.
Из-за контрольных постов, отделенных границей, смотрела на Тарасова Жанна. С ресниц ее стекали по лицу слезы, черные от туши.
Беляков бодро шагал через зал аэропорта, прижимая к боку кожаную сумку. За ним следовали Никольский и Черныш. Последний вел Тарасова в наручниках.
— Давай сразу на Петровку, — предложил Беляков Никольскому. — Доложим генералу.
— Подождите, — попросил Сергей и неожиданно опустился в кресло.
— Ты чего? — замер Беляков.
— Спина… — пробормотал Никольский еле слышно.
Беляков пригляделся к нему и сказал:
— Черныш! За доктором!
— Отставить, —
— Что с тобой? — настойчиво спросил Беляков.
— Прострел. Сквозняком продуло, — отшутился Сергей, но никто не понял, что он шутит.
— Гадость ужасная, — посочувствовал Беляков, успокаиваясь.
— Пройдет, — Сергей вяло махнул рукой.
— Ясно, не помрешь! — подхватил Беляков.
— Теперь — нет, — согласился Сергей. — Поезжайте, Виталий Петрович.
— Без тебя?! — возмутился Беляков.
— Что поделаешь? — вздохнул Никольский. — Да оно и к лучшему. Представляете, увидит генерал скрюченного.
Этот довод произвел на Белякова серьезное впечатление.
— Ох, Сергей! — покачал он головой. — Вечно с тобой не слава Богу! — и заспешил к выходу.
Черныш увел за ним Тарасова.
По телевизору, установленному поблизости, шла лихая мультяшка — с пальбой и дракой. Никольский с отвращением посмотрел на экран, через силу поднялся и пересел в другое кресло. Вдруг Сергею показалось, что зал качнулся и поплыл. Никольский закрыл глаза. А когда открыл — на корточках перед ним сидела Наташа.
Ощущение, которое он испытал, увидев ее, трудно было назвать иначе, чем чудом. Сразу перестала болеть спина, прояснилось в голове, взгляд приобрел прежнюю остроту. «Да, чудо… — подумал Сергей. — Но то, что она здесь, что я ее не потерял, тоже чудо…»
— Спишь? — спросила озорно и нежно.
— Наверное, — ответил Сергей. — Иначе как ты тут оказалась?
— Миша позвонил, — объяснила Наташа. — Ты его не ругай. Он мучился всю ночь, а утром позвонил и все рассказал. Я сначала — домой к тебе… Там пусто. И машины во дворе нет. Я — сюда…
— Что рассказал?.. Мальчишка!.. — вспылил Никольский.
— Не злись, а то исчезну, — ласково пригрозила Наташа. — Спи. Больно тебе?
— Было… — признался Никольский. — Очень больно… А сейчас легче — как ты появилась. А слезы почему?! — вдруг встревожился Сергей, заметив капли, бегущие по ее щекам.
— А мне тоже больно. Когда больно тебе… — прошептала она.
— Поделился, выходит? — криво улыбнулся Сергей. — Нашел чем… Эх, мент позорный…
— Мент, — согласилась Наташа. — Но не позорный — любимый! — почти пропела она. — А боль твою я сама у тебя взяла…
— Отдай назад! — потребовал Сергей.
— Не могу, — покачала головой Наташа. — Сон у нас с тобой такой. На двоих — один…
ЧАСТЬ ПЯТАЯ.
СУББОТНИК.
Семиэтажный дом светился уютным светом старой Москвы. Какие-то его окна отливали абажурно-желтым, другие пронзительно сверкали неоновым холодным пламенем, еще какие-то отражали фейерверковые сверкания хрустальных люстр. Но темных окон было большинство. И немудрено: было начало двенадцатого, ночь, и жильцы дома благополучно укладывались спать.