На узкой тропе(Повесть)
Шрифт:
— Ты все же нехороший человек, Саидка, — сердито проговорил Иргаш, — слезай, чего сидишь.
— Я не за грушами, — выдавил из себя Саидка и съежился.
— Слезай.
Саидка хотел спрыгнуть с дувала, но рваный халат подвел: зацепившись полой за сучок, Саидка повис, как мешок с сыром.
— Так и надо тебе! Не лазай по чужим садам, — в сердцах проговорил Иргаш, но тут же мигом взобрался по лестнице на дувал и помог Саидке спуститься на землю.
— Ромка велел сказать: выручайте, — заторопился Саидка. — Он ногу сломал… А рядом… волосатые люди, — докончил гонец и в изнеможении опустился на землю. Иргаш опрометью кинулся в дом. А когда он вернулся с лепешкой и куском вяленой баранины, Саидка уже спал, уронив на грудь голову. Иргаш сунул в сонные Саидкины руки еду и помчался со двора.
…И вот они уже вместе с Федей стоят возле спящего Саидки…
— А где он? Где Ромка? — не поняв второпях существа дела, допытывался Федя.
— Саидка знает, — сказал Иргаш. — Подождем немного, не будем будить. Долго шел, наверное…
Саидка, сладко почмокав губами, тяжело вздохнул, открыл глаза и первое, что увидел, — еду. Она была у него в руках. Как здорово! Наверно, только во сне такое бывает! Отломив кусок лепешки, он затолкал его в рот, затем принялся за баранину. Нет, это не сон — во сне не бывает так вкусно!
— Чего будем делать? — не выдержал Федя.
— Пойдем туда, — с набитым ртом ответил Саидка. — Скоро пойдем. Далеко это, покушать хорошенько надо…
Прежде чем отправиться в дорогу, Саидка с большим вниманием оглядел своих спутников. Затем, подтянув штаны, поправил висевший на тесемке кривой нож в кожаных ножнах.
— Нож есть? — спросил он. И заметив, как ребята растерянно переглянулись, сказал: — Без ножа нельзя ходить. В тугаи пойдем, там волки есть, шакалы…
Шли они знакомой дорогой — к бахче дедушки Тургунбай. Деда на месте не оказалось, и Иргаш не стал искать его. С трудом скрывая радость, вынес из кибитки ружье и старый засаленный подсумок. Потом взглянул на ребят и сказал:
— Пригодится. Пошли скорее…
— Стрелять умеешь, да? — спросил Саидка, когда они, миновав бахчу, вышагивали по дороге.
— А чего трудного? Много раз стрелял.
— Я тоже стрелял из этой винтовки, — похвалился Федя. — Она крепко бьет, только плечо потом немножко болит.
— Почему болит? — не понимал Саидка.
— Выстрелом отдает. Она вон какая. Старинная, — объяснил Иргаш. Но Саидка, должно быть, не понял, как и что может отдавать винтовка, и только восхищенно поцокал языком.
— Прицелиться можешь? Мушку взять?.. — продолжал он.
— Могу. На двести метров могу. Давай ставь свою шапку, — засмеялся Иргаш. — Сейчас дыра будет.
Жаркая степь уступила место болотам, камышу. Густой запах прелой травы словно тисками сдавливал грудь. Идти стало труднее. Саидка не спускал глаз с чавкающей под ногами жижи, чтобы не потерять едва заметную тропинку.
— Ночью тоже здесь шел? — спросил Федя.
— Ага.
Федя больше не стал ни о чем спрашивать. Здесь даже днем страшно, а как же ночью на этом болоте?
ДОГАДКА ДУШАНБЫ
Тревожное предчувствие не оставляло Душанбу. Когда он подошел к арыку, чтобы умыться, в кустах по ту сторону промелькнул мальчишка. Душанба узнал в нем Саидку и остановился. Никак не ожидал он встретить здесь порученца Мадарип-ишана. Что привело его сюда? Он еще раз пригляделся к кустам, но Саидка больше не появлялся. Утро у Душанбы было испорчено. Работа никак не шла. Он часто поглядывал на ворота: ждал ребят. Школьники пришли в сад, как обычно, но среди них не было ни Иргаша, ни Феди.
«Что-то случилось, — думал Душанба, давая задания своим помощникам. — Эти ребята всегда были первыми и вдруг не пришли…» Перед обедом Душанба подозвал к себе маленького застенчивого Кулдаша и сказал ему:
— Зайди, пожалуйста, дружок, к Иргашу Курбанову и узнай, не заболел ли он. А если его не будет дома, сходи к Феде Звонкову. Только обязательно найди их!
Малыш кивнул головой и помчался, сверкая пятками.
«Может, выманил их куда Саидка? — думалось Душанбе. — Они, конечно, и не представляют, куда может увлечь их…»
Кулдаш вернулся очень скоро и сказал, что дома у Иргаша и Феди не знают, куда девались ребята.
— Они к дедушке Тургунбаю убежали, — убежденно сказал Кулдаш. — Правда, учитель. У дедушки хорошо сейчас — дыни поспели!
— Пожалуй, верно, — успокаивал себя Душанба. — Чего я так тревожусь? Вот-вот они прибегут с огромной дыней.
Весь день прождал Душанба. Ребята не пришли. Он подошел к арыку, постоял на том месте, откуда заметил Саидку. Ни шороха, ни звука. Не мог же Саидка весь день проторчать в кустах, не за этим он сюда приходил! Срезав толстую тутовую палку и перейдя по жердочкам на противоположный берег, он решительно зашагал к дороге.
На бахчу Душанба пришел поздно. Пес, почуяв чужого, хрипло тявкнул, поднял к небу покрытую старыми рубцами морду. Тургунбай-ата притопнул на него, приказал замолчать.
— Салам алейкум, Тургунбай-ата! — как изваяние встал у костра Душанба и приложил к груди руку.
— Ваалейкум салам, добрый человек, — ответил старик, приветливо глядя на гостя.
А Душанба тем временем успел незаметно заглянуть под навес и в ветхий шалаш — нигде никого.
— А гостей разве у вас не было? — спросил он, все еще беспокойно оглядываясь по сторонам.
— Кто вы, почтеннейший, скажите, пожалуйста? Я что-то не могу вас припомнить, — проговорил Тургунбай-ата, потирая пальцами сморщенный лоб.
— О-о, я ваш старый знакомый!
— Не помню… Не помню… Память стала плохая.
— Д-да-а. Я тот человек, которого вы и мальчишки нашли в тугаях и привели в кишлак. Вспомнили? — печально усмехнулся Душанба и наклонил голову.
— Так, так, — не мог скрыть старик своего удивления. — Так, да разве можно признать вас? Вон какой, оказывается, вы человек. Хороший человек, исправный, — продолжал дедушка Тургунбай, разглядывая со всех сторон Душанбу. — А о каких же гостях вы спрашиваете, уважаемый?