На Варшавском шоссе(Документальная повесть)
Шрифт:
Возвращаясь на КП, полковник думал о предстоящих боях и о горячем стремлении курсантов остановить врага, о том, чтобы сохранить для армии, для артиллерии будущие командные кадры — этих энергичных ребят.
Утром 10 октября произошло забавное событие. Едва из-за леса выглянуло солнце, как тут же появился фашистский самолет-разведчик. Он делал круг за кругом над расположением частей ополченческой дивизии. Но вот на заднем сиденье поднялся наблюдатель, перевалился через борт, выпрыгнул из самолета и вскоре открыл парашют. Одновременно с самолета полетели листовки. Ополченцы не стали ждать приземления
Наконец парашютист приземлился. Подоспевший военврач Шатров намеревался оказать фашисту медицинскую помощь, но ее не потребовалось. Было лишь установлено, что парашютист имел чин капитана и отправился в полет, приняв изрядную дозу спиртного. С какой целью он выбросился с парашютом, так и осталось неизвестным. Может быть, гитлеровец в нетрезвом состоянии хотел «уговорить» наших бойцов прекратить сопротивление и сдаться в «почетный» плен, как писалось в сброшенных с самолета фашистских листовках.
Под вечер на боевой участок приехал секретарь ЦК и МК ВКП(б), член Военного совета МВО А. С. Щербаков. Его сопровождала группа военных и штатских.
Доносились разрывы снарядов. Бой шел совсем близко, в каких-нибудь десяти километрах. И, таким образом, не было особой необходимости говорить, сколь сложной и опасной была обстановка. Щербаков пригласил к себе командиров и комиссаров частей. Собрались в одном из блиндажей на позициях запасного стрелкового полка. Его выступление было коротким. Он напомнил присутствующим о необходимости самоотверженно защищать каждую позицию, любой ценой остановить вражеские полчища, отстоять Москву.
Слушали его в полной тишине. И каждый понимал, что требуется от него сейчас, когда над столицей нависла грозная опасность. Расходились по своим местам молча, сосредоточенно думая о близком бое.
Ночью на КП прибыл комиссар артдивизиона политрук Н. М. Иванов и доложил, что передовой отряд, обессиленный и поредевший в боях, отошел на рубеж боевого охранения и окапывается. Тут же начальник боевого сектора генерал Смирнов решил, что сохранять передовой отряд нет смысла. Отряд расформировали, курсантов еще до рассвета направили в свои батальоны. Батарея капитана Россикова прибыла на усиление 1064-го стрелкового полка. Батарея капитана Базыленко составила противотанковый резерв и расположилась вблизи командного пункта.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Было 11 октября. День начался мелким промозглым дождем. Из боевого охранения непрерывно передавали все новые и новые сведения о появлении противника.
Направляясь с полковником Костиным на НП, командир особого дивизиона майор Дементьев снова просил назначить ему цель.
— Да что вам не терпится, товарищ майор, — ответил Костин, — вы же докладывали, что у вас и снарядов-то всего на четыре залпа. Надо найти солидную цель.
— Это верно, — проговорил майор, — но надо учитывать, что с ухудшением обстановки придется направлять дивизион в тыл, не израсходовав боеприпасы.
— Ожидаю возвращения нашей разведки, которая еще вчера выслана в тыл противника. Мы с вами будем иметь хорошие цели, а сейчас, видите, наша гаубичная артиллерия неплохо
В бинокль было видно, как на опушке леса, километрах в четырех от противотанкового рва, вздымались разрывы мощных снарядов. Метались в панике вражеские артиллеристы, только что занимавшие огневые позиции. Прошло всего несколько минут после появления здесь фашистской батареи, а от нее ничего не осталось. «Уж очень самонадеянным оказался командир батареи, — подумал Костин. — Вместо того чтобы снять с передков орудия и незаметно выкатить их на опушку леса, он развернул батарею на чистом поле. Наверно, так делал на учебном плацу…»
К полудню ветер разогнал низко стелющиеся тучи. И сразу появились вражеские самолеты. С особым рвением бомбили они районы наших дотов, стремясь сорвать маскировку и обнаружить их.
Два немецких самолета — «костыли» особенно тщательно изучали передний край нашей обороны. Видимо, к вечеру противник начнет наступление, подумал Костин.
В тот день гитлеровцы были, на удивление, беспечны: то колонна их автомашин появилась на высоте и попала под огонь артполка Викторова, то снова несколько фашистских батарей поплатились за пренебрежение маскировкой и выезд на открытые позиции в чистом поле. Были вылазки небольших групп пехоты, с которыми расправлялись легкие пушки Прокопова, стреляя с запасных огневых позиций. Не один раз фашисты пытались ворваться на рубеж боевого охранения, но они отбивались артиллерийским заградительным огнем и пулеметными очередями.
Кажущаяся беспечность гитлеровцев стала понятной, когда вечером пленные рассказали о приезде в их пехотную дивизию высокого начальства, потребовавшего ускорить штурм курсантского рубежа.
Начальник боевого охранения уже два раза запрашивал, нельзя ли начать отход на основные позиции?
Как ни трудно было курсантам, но нельзя было сейчас разрешить отход, тем более днем.
Наступил полдень. Бой не прекращался. Прибыли разведчики, только что возвратившиеся из немецкого тыла.
Командир взвода лейтенант Никольский доклады- вал Костину:
— В редкой березовой роще, — он показал на наблюдаемые верхушки деревьев, — большое скопление пехоты, обозов, автомашин.
По наблюдениям разведчиков, колонны противника, идущие от Медыни по шоссе на Ильинское, сворачивали в лес севернее деревни Сокольники. Там сейчас скопилось несколько тысяч солдат и офицеров.
Прикинули расстояние. Оно соответствовало дальности стрельбы дивизиона, но для проведения залпа надо было выехать на открытую местность за передним краем.
— Опасно! — в раздумье проговорил командир дивизиона майор Дементьев. — Пожалуй, лучше всего, товарищ полковник, стрелять вот с этой поляны. Рядом с вашим КП. Тогда мы полностью накроем лощину с березовым лесом.
— Согласен. Как только эта группа отбомбится, занимайте позиции.
Едва ушли самолеты, как заговорила вражеская артиллерия.
— По учащенным разрывам снарядов, — докладывал начальник штаба артиллерии Копелев, — видно, что фашисты засекли многие батареи.
По телефону на КП поступали донесения одно тревожнее другого. По-видимому, стреляют не менее ста орудий. Похоже на то, что противник собирается сегодня же атаковать наши позиции.