На вершине счастья

Джексон Бренда

Шли минуты. Стоун не возвращался. За закрытой дверью не слышалось ни звуков, ни движения. Мэдисон решила встать и узнать, что происходит. О чем он думал утром? Сожалел ли о том, что они сделали? Неужели он вообразил, что, после того как они занимались любовью, она ожидает от него чего-то еще? Она хорошо помнит, как Стоун говорил о том, что он не из тех, кто женится. У него есть глубокая вера в институт брака, но сам брак не для него. Он не собирается обзаводиться семьей. Ему нравится образ жизни, который он ведет. Стоун наслаждается свободой, он может приезжать и уезжать, куда и когда ему захочется. Он отвечает

только за себя. Ему не нужны волнения, беспокойство и тем более жена, которая может ограничить его свободу.

Мэдисон глубоко вздохнула. Бросив взгляд на разбросанную по полу одежду, она решила надеть рубашку Стоуна, которая доходила ей до середины бедра. Мэдисон понравилось, как она выглядит в ней. Рубашка, казалось, подчеркивала, что Стоун — ее, а она — его.

Мэдисон покачала головой, удивляясь, что ей в голову пришла такая мысль, и решила больше не думать об этом. Стоуну не нужны серьезные отношения, и ей тоже. Открывая дверь, она знала, что должна взять себя в руки, перед тем как встретиться с ним. Меньше всего ей нужно вкладывать в их отношения то, чего в них нет.

Мэдисон прошла по дому, но Стоуна нигде не было. Она вышла на крыльцо и увидела его. Он скакал на лошади. На нем не было рубашки, а на лошади — седла.

Она прислонилась к косяку и принялась наблюдать за ним. Он рассказывал ей, что умеет обращаться с лошадьми, и она убедилась в этом, когда они поднимались в гору. Стоун сказал, что дядя позаботился о том, чтобы научить племянников и племянницу ездить верхом и понимать лошадей. Мэдисон видела, что уроки Кори Уэстморленда не прошли даром. Стоун был прекрасным наездником. Он даже держал лошадь в штате Джорджия, чтобы наслаждаться верховыми поездками в горы, так как Голубой хребет находится всего в двух часах езды от Атланты.

Что-то заставило Стоуна посмотреть в ее сторону, и у Мэдисон перехватило дыхание, когда она поняла, что он заметил ее. Он подъехал к крыльцу и натянул поводья.

— Доброе утро, Мэдисон.

— Доброе утро, Стоун.

Она говорила себе, что должна испытывать смущение после того, чем они занимались ночью. Но ей не было стыдно. Она даже не испытывала неловкости, стоя перед Стоуном в одной только рубашке. Казалось, что вся ее благовоспитанность возвратилась на Север без нее, предоставив ей свободу предаваться греховным мыслям и поступкам.

Мэдисон подняла голову, чтобы посмотреть на Стоуна. Он сидел на лошади и выглядел невероятно сексуально. Их взгляды встретились, и она почувствовала, как ей жаром опалило низ живота. Он не отводил от нее глаз, потемневших от желания.

— Иди ко мне, — хрипло приказал Стоун, и от его голоса по ее спине пробежала чувственная дрожь.

Не спросив, куда они направятся, не возразив, что она не одета для верховой езды, Мэдисон ухватилась за протянутую ей руку. Стоун наклонился и легко подхватил ее. Однако, вместо того чтобы посадить Мэдисон позади себя, он усадил ее лицом к себе. Она удивленно подняла брови и услышала его объяснение:

— Ты так красива, что я хочу все время смотреть на тебя.

Она улыбнулась, растроганная его комплиментом.

— Но как же ты будешь управлять лошадью, если я загораживаю тебе обзор?

Стоун ухмыльнулся.

— Ты не загораживаешь. Кроме того, я чувствую,

что эта лошадь побывала здесь несколько раз и знает дорогу. Она знает, куда идти.

Мэдисон кивнула и ухватилась за Стоуна, едва он тронул коня. Когда они отъехали на некоторое расстояние от дома, лошадь перешла на шаг. Сначала Мэдисон было неудобно сидеть лицом к Стоуну. Ее волновало то, как он смотрит на нее. Но постепенно другое чувство начало овладевать ею. И оно только усилилось, когда лошадь остановилась и принялась щипать траву. Стоун решил воспользоваться остановкой и, наклонившись, поцеловал ее с жаром, от которого у нее загорелось все тело. Она обвила руками его шею и отдалась наслаждению поцелуя.

— Разве ты не боишься, что мы свалимся с лошади? — спросила она, когда спустя некоторое время Стоун отнял свои губы.

— Нет, — ответил он. — Надо просто сохранять равновесие.

Мэдисон не представляла, как можно сохранить равновесие, когда голова идет кругом. Поцелуй Стоуна вызвал у нее головокружение, и пламя, снедающее ее, запылало жарче.

— Тебе к лицу моя рубашка, — заметил он и, протянув руку, расстегнул верхнюю пуговицу. За ней последовала вторая и третья.

— Стоун, что ты делаешь? — испуганно ахнула Мэдисон, когда он расстегнул четвертую и пятую пуговицы. Она схватила его за руки.

— Раздеваю тебя.

Это она поняла и неуверенно огляделась вокруг.

— Но… но ведь мы на открытом воздухе!

— Да. И мы одни. Здесь никого нет, кроме нас и лошади, а она пасется и слишком занята едой, чтобы наблюдать за тем, что мы делаем.

— Да, но…

Она не успела продолжить, так как Стоун завладел ее губами и соскользнул с лошади, держа Мэдисон в своих объятиях.

Когда он поставил ее на землю и она посмотрела ему в глаза, у него мелькнула мысль о том, как сильно Мэдисон отличается от других женщин, которые у него были. С ней он теряет контроль над собой. Знает ли Мэдисон, какая она соблазнительная? Скорее всего, нет.

Стоун ушел из хижины, потому что ему нужно было привести свои мысли в порядок, но он мог думать только о ней, вспоминая ощущения, которые пробуждали в нем нежные руки, ласкающие его тело. Ему не забыть улыбку Мэдисон, когда они оба достигли пика наслаждения. Она прильнула к нему, склонив голову ему на грудь, и уснула в его объятиях так спокойно, как будто это было то место, о котором она всегда мечтала.

Вспомнив все это, Стоун поднял руку и провел ею по волосам Мэдисон: ему нужно было дотронуться до нее, почувствовать, что между ними существует связь. Ее дыхание участилось, глаза потемнели и губы приоткрылись.

Стоун притянул Мэдисон к себе.

— Я хочу любить тебя здесь, под небом Монтаны.

Она медленно закрыла и открыла глаза, в которых он увидел желание и некоторую неуверенность. Стоун принялся поглаживать ее запястье медленными чувственными движениями, и постепенно неуверенность исчезла из взгляда Мэдисон.

— Я тоже хочу любить тебя под небом Монтаны, — прошептала она так тихо, что он едва услышал ее признание.

Стоун резко втянул в себя воздух, когда внезапно понял силу своего желания. Взяв Мэдисон за руку, он повел ее по тропе. Кругом зеленела густая трава. Найдя удобное место, он расстелил одеяло, сел и притянул Мэдисон себе на колени.