На воле
Шрифт:
— Не рыпайся, парень, — спокойно проговорил незнакомец. — Пошел вперед, если не хочешь, чтобы я наделал в твоей шкуре ненужных дырок.
Глава 56
Следующим был огромный фарфоровый чайник с жизнерадостным медведем на крутом боку. Ударившись о стену, он издал короткий звон и рассыпался по полу множеством мелких колючих осколков. Его крышечка, описав полукруг, закатилась по паркету под огромный шкаф. Вслед за чайником разлетелась на куски целая череда тарелок. Огромная ваза с грохотом врезалась в стену и обрушилась на пол грудой осколков. На картину погрома мудро взирал с этажерки фарфоровый буддийский
Варяг двинул ногой ближайший осколок, который совсем недавно был фарфоровой вазой для цветов, и равнодушно поинтересовался:
— Успокоилась, что ли?.. Если хочешь, можешь расколоть и этого печального старичка. Ты же знаешь, что мне для тебя ничего не жалко.
К гневу жены Владислав отнесся философски. В конце концов, она годами сдерживала свои эмоции, так пусть немного разрядится. Битая посуда? Антиквариат? Какие мелочи, не на последние деньги куплены. Еще наживем! Он стряхнул сигаретный пепел на фарфоровые черепки и посмотрел на Светлану, ожидая ответа.
— Я вижу, тебя ничем не прошибешь. Господи, если бы ты знал, как мне все это надоело.
— Что именно, малышка? — участливо поинтересовался Владислав. — Я готов тебя внимательно выслушать.
— Ты внезапно исчезаешь и так же неожиданно появляешься. Помнишь, неделю назад мы хотели отметить день нашей первой встречи?
Варяг нахмурился.
— Я надела свое лучшее платье, приготовила праздничный ужин, зажгла свечи, а тебя нет
— Но я же позвонил…
— Позвонил, — горько усмехнулась Светлана. — Ты действительно позвонил и сказал, что не может приехать и что в данную минуту находишься в самолете между Москвой и Санкт-Петербургом.
Варяг помрачнел еще больше. Так оно и было в действительности. На день раньше прибывала большая партия пистолетов из Америки, среди которых были пользовавшиеся большим спросом «митчеллы», «магнумы» и «ремингтоны». В последние годы среди брат вы считалось особым шиком иметь именно американский пистолет. Пускай по некоторым показателям он значительно уступал отечественному «Макарову», но за каждым стволом стояла трехсотлетняя традиция свободного ношения оружия, тогда как «Макаров» напоминал о таких постылых вещах, как армия, ментура и КГБ. Зато каждый из тех, кто приобретал «ремингтон», чувствовал себя духовным наследником Аль Капоне.
— Я не мог, так сложились обстоятельства. И ты забываешь, что у меня есть конкретные обязательства перед людьми. Работа, наконец!
— Работа, говоришь? — двинулась к Варягу Светлана, и под ее туфлями зло затрещали осколки фарфора. — Знаю я твою работу! Это благодаря ей меня вместе с сыном держали в заложниках. Это благодаря твоей работе мы с ним едва не погибли. Ответь мне, разве я могу свободно ходить по улицам, как все нормальные люди?! Даже здесь, сидя в собственном доме, у меня такое ощущение, будто я нахожусь под прицелом. По нашему дому ходят какие-то люди с оружием, и ты думаешь, что мне все это должно нравиться?! Я в первую очередь мать, и мне не безразлично, кем станет мой сын.
— Чего ты хочешь, милая? — грустно произнес Варяг. — Не мы выдумали этот мир. Мы просто следуем его правилам. А об Олежке ты не беспокойся, все будет так, как надо.
Варяг знал, что Светлана совершенно не умеет сердиться. Ее гнев выглядел очень наигранным, а сцена с битьем посуды казалась позаимствованной из какого-то плохого спектакля. Однако в состоянии возмущения она необыкновенно хорошела: щеки розовели, как от макияжа, спина воинственно выпрямлялась, и вся она походила на готовую к бою амазонку. Совершенно того не сознавая, Светлана добавляла себе несколько баллов сексуальности. Варяг воевать с женой не собирался. Он отбросил в сторону сигарету, оперся о подлокотники кресла, неторопливо повер нул ся к жене. Осколки под его ногами протестующе хру стели.
— Если мне что-то еще дорого на этом свете, так это моя семья. Не сердись на меня, прошу тебя, Я много повидал на этом свете, всего тебе не расскажешь. Я видел очень многогоря, Светлана, так давай же хотя бы наш дом сделаем маленьким кусочком рая. Ты не против? — положил Варяг ладони на плечи жены.
Светлана как-то сжалась под его руками, превратившись из могущественной Венеры в доспехах в обыкновенную женщину, которой всегда приятна ласка любимого мужчины. В глубине души Светлана оставалась все той же девушкой, которую Варяг встретил когда-то. Это он изменился, изменился весь мир, потеряв прежние ориентиры, а Светлана почти не менялась. Даже внешне она оставалась такой же красивой и юной, только глаза стали спокойнее и мудрее. Она по-прежнему оставалась единственным существом на свете, в котором Варяг нуждался едва ли не ежедневно.
— Посмотри на меня, — мягко приказал Владислав.
Света медленно, словно с невероятным усилием, оторвала взгляд от сюрреалистической картины — осколки разбитых фарфоровых ваз на дубовом парке те — и отважно взглянула в лицо мужа.
— Ты не понимаешь меня, Владислав.
Ах, как он хотел бы иметь все понимающую боевую подругу, которая после нескольких дней его отсутствия не задавала бы с обидой в голосе глупейших вопросов: почему он так долго отсутствовал, ведь они не сумели попасть на премьеру в Большой и тому подобное. Не объяснишь же благоверной, что их встреча есть, в сущности, подарок судьбы — не проверь его телохранитель подъезд, лежал бы Варяг на столе в покойницкой с рассеченным черепом. Не рассказывать же Светлане о том, что вчера вечером была взорвана его машина, что неделю назад какие-то беспредельщики попытались расстрелять его из автоматов и что он несказанно рад возможности живым юркнуть в свою нору, где можно не только спрягать усталую голову от случайных и запланированных посягательств, но и просто расслабиться, вытянув во всю длину где- нибудь на мягком диване усталое тело. В такие минуты он хотел бы услышать от Светланы одно:
— Уцелел, и слава Богу!
И не нужно было бы переживать по поводу предстоящих объяснений.
— Тебе со мной непросто. Я знаю. Давай сейчас забудем обо всех проблемах — хотя бы ненадолго.
Владислав обнял жену за плечи и вновь увидел в ней хрупкую девчонку, готовую ради часового свидания с любимым добиваться приема у различных начальников, толкаться в длинных очередях и трястись на многих попутках, добираясь до колонии.
— Владислав…
— Ты мне была нужна всегда, я не смогу обойтись без тебя и в будущем.
Владислав нежно привлек к себе Светлану. Под ее ногами хрустнул битый фарфор на паркетном полу. Варяг небрежно отодвинул носком ботинка осколки в сторону.,
— Я сейчас подмету, — прошептала Света.
— Не надо, так даже лучше, — продолжал Варяг разгребать осколки.
Светлана превращалась в обыкновенную бабу, готовую беспрекословно повиноваться желаниям своего господина. Видимо, в сюрреалистической картине не хватало последнего штришка, и, поразмыслив, худож ник поместил среди осколков кровать, а на ней п овер х раскинутого покрывала два сплетенных тела.