На воле
Шрифт:
Сократу достаточно было приблизиться к своему дому, чтобы почуять неладное. Сократ и прежде отличался предельной осторожностью, а сейчас от стоявшей во дворе грязной «девятки» так и веяло каким-то злодейством. Первое, что Сократ сделал, это отправил вперед трех телохранителей, которые хмуро поинтересовались у гостей, что они делают в чужом дворе.
Парни, сидевшие в машине, любезно отвечали, что дожидаются своего приятеля и уедут, как только он вернется.
Действительно, через минуту из подъезда вышел невысокий юркий парень с хищным лицом. Он обвел двор долгим взглядом, словно что-то выискивал, а потом юркнул в машину. Через тридцать секунд «девятка» фыркнула и исчезла
— Что-то не понравились мне эти ребятишки. Проследите за ними, действительно ли они уехали? — усомнился Сократ.
Один из телохранителей побежал к углу дома, дождался, пока машина скроется в конце улицы, и вернулся к. Сократу.
— Все в порядке, можно выходить.
Сократ докурил сигарету и швырнул окурок в окно, после чего уверенно распахнул дверцу. Лицо его болезненно сморщилось. Ему не нравилось посещение его двора неизвестными людьми. Это могло быть случайностью, но в случайности и совпадения Сократ не верил уже много лет.
— Зайди в подъезд и посмотри, все ли чисто, — сурово посмотрел Сократ на телохранителя. — Не подгонять же мне тебя всякий раз. Рвение проявил. Зря, что ли, я тебе такие бабки отстегиваю каждый месяц? Ты меня хорошо понял?
— Да.
— Громче! — прикрикнул Сократ. — Энтузиазма в голосе не слышу!
— Посмотрю как следует, — заверил тот и бодрым шагом направился к подъезду.
Рядом с Сократом осталось еще двое телохранителей.
— Не забудь посмотреть под батареей и на потолке! — крикнул вдогонку гонцу Сократ. — А то, знаешь ли, не люблю, когда мне на голову сыплются кирпичи. У меня есть планы на будущее, я не хочу загнуться преждевременно.
В подъезде посланец пробыл достаточно долго, вышел неторопливо и издалека кивнул:
— Все в порядке.
Только после этого Сократ в сопровождении двух парней, рослых, словно атланты, направился к подъезду. Он не забывал предостережения Варяга: тот предупредил, что Сократа наверняка будут пасти и поэтому ему следует держаться настороже. На раздумья наводил еще и тот факт, что в последний месяц произошло несколько убийств законных — громких, дерзких, от которых содрогнулись даже матерые уголовники в крытках, закаленные жуткими рассказами сокамерников. Людей находили с разрубленными черепами, с ожогами от утюгов на спине и животе. Было очевидно, что в Москве появилась серьезная банда, жестокость которой приводила на память дела «Черной кошки» и «Мосгаза».
Сократ поднялся на свой четвертый этаж. Здесь дежурил еще один телохранитель — на случай, если киллер надумает пробраться в подъезд через чердак.
Сократ постоял перед своей дверью, внимательно ее осмотрел и, дабы успокоиться окончательно, спросил телохранителя:
— Все проверил? Косяк, дверь? Никаких лишних проводочков не болтается?
— Все в порядке, шеф, — уверенно ответил телохранитель, высокий краснощекий парень. — Ничего такого не обнаружено.
Сократ был явно чем-то встревожен и потому раздражен. Телохранители знали, что в такие минуты он мог ткнуть кулаком в морду и приказать, чтобы его подобострастно благодарили за все его милости, притом не цедя слова сквозь зубы, а с искренним чувством. Если разобраться, то за тот ворох «капусты», которым Сократ ежемесячно одаривал своих телохранителей, можно было вытерпеть и куда более тяжкие побои.
— Я все осветил фонариком, но не заметил ни одной метки. Похоже, что к двери никто не притрагивался. Замок тоже в целости.
— Ты уверен?
— Я знаю в этом толк.
Краснощекий не врал. «Помидор», как его мысленно окрестил Сократ, действительно разбирался не только в пиротехнике, но и в механических замках. Сократ подозревал,
Открыв дверь ключом, Сократ вошел в комнату. Он редко приглашал в свою квартиру телохранителей, и если даже они получали хозяйское благословение на вход, то все равно смущенно топтались у самого порога, напоминая псов, опасающихся грязными лапами испачкать хозяйский коврик. У самого входа Сократ заметил метки, оставленные им самим, — махонькие перышки, которые отлетели бы при малейшем движении воздуха. Перышки остались в неприкосновенности, и, следовательно, не могло быть и речи о том, что квартиру посещали незваные гости. И все-таки Сократа не покидало ощущение, что он находится под чьим-то пристальным наблюдением. Скверно чувствовать себя беспомощным насекомым, знающим о том, что в любую минуту его может накрыть гигантская потная ладонь.
В комнате Сократ пробыл недолго, каких-то полчаса — вполне достаточно для того, чтобы набить карманы припасенными долларами. Сократ частенько использовал эту квартиру как кладовую, в которой можно сбросить кое-какие вещички и оставить валюту.
Он посмотрел в окно. Даже с высоты четвертого этажа улица выглядела необычайно оживленной. Проспект был заполнен множеством машин — выстроившись в шесть полос, они спешили по каким-то своим делам. Сама дорога напоминала дорожку ипподрома, по которой ретиво бегут разномастные лошади.
На противоположной стороне улицы Сократ заметил грязную «девятку», которая скромно пряталась в тени пышного каштана. Это уже скверно. А может, он стал в последнее время чересчур подозрительным?
Сократ распахнул дверь и деловито справился:
— Все в порядке?
— Абсолютно.
За время отсутствия Сократа телохранитель успел подняться еще на пару этажей и убедился, что подъезд совершенно пуст, если не считать занюханного мужичонки, который лежал у батареи, пуская обильную слюну. Мужичонка крепко спал, совершенно не замечая жильцов дома, с нудным ворчанием проходящих мимо пьяного бомжа, явно не имевшего московской прописки.
Некоторое время Помидор наблюдал за спящим — не разомкнет ли он хмельные веки? — но, убедившись, что имеет дело почти с мертвецом, спокойно спустился к квартире босса.
— Поехали. Нет времени прохлаждаться, — приказал тот.
Сократ был замыкающим. Впереди двигались двое телохранителей, держа между собой дистанцию в четыре шага. При возникновении нештатных обстоятельств они должны были успеть ответить огнем и за толкать шефа в темный угол подъезда.
Первым вышел чубатый тридцатилетний верзила.
«БМВ» стоял неподалеку от подъезда. Вокруг никого. Ни старух, «тусующихся» на лавочках возле подъездов, ни бомжей, копающихся в мусорных баках. Все словно вымерло.
Чубатый подал знак, подняв большой палец. Через десять секунд в сопровождении двух телохранителей вышел Сократ и, не глядя по сторонам, живо юркнул в салон автомобиля.
— Поехали! — распорядился он и в зеркале увидел, как следом за ними отъезжает джип с телохранителями.
— Куда едем? — поинтересовался шофер. Голова у него была не в меру вытянутой и по форме напоминала кукурузный початок. Именно такие существа древние майя изображали на своих стелах, причисляя их к верховным божествам. Шофер Сократа не тянул даже на святого, а три ходки, запечатленные на его пальцах в виде выколотых перстней, свидетельствовали о том, что он прошел тернистый путь от обыкновенного баклана до авторитета зоны. С его тюремными регалиями грешно было крутить баранку и тем более пахать на хозяина, но Сократ платил за усердие настолько щедро, что заставлял позабыть обо всяких понятиях.