На задворках галактики. Трилогия
Шрифт:
— Простите, сударыня, — обратился он к скандалившей красотке, — мне кажется, ваш талон каким–то образом оказался у меня. Вот посмотрите.
— Как же это? — захлопала она глазами, не обратив внимания на обрадовавшегося и тут же признавшего мнимую вину кассира. — Выходит, что ваш талон у меня?
— Выходит, что так, — секретарь тяжело вздохнул, в душе прощаясь с выигрышем.
— Это так благородно с вашей стороны… Вы… Вы настоящий…
— Не стоит.
— Подождите, не уходите. Куда же вы? Он вздохнул.
— Хотите, я вас подожду снаружи?
— Конечно… Она подошла к нему за воротами стадиона. Смущённая и обрадованная.
— Возьмите. Это ваша ставка. А это то, что вы могли бы выиграть.
—
— Как же мне вас отблагодарить? А ужин в "Шардэле" не пойдет в разрез с вашими принципами?
Он улыбнулся, вспоминая те старые добрые времена, когда в последний раз бывал в одном из лучших фалонтских ресторанов. А ещё вспомнил о жене, которую вопреки всему до сих пор любил.
– "Шардэль" мне нравится, но у меня сегодня на редкость мало времени.
— Но неужели вы не сможете выкроить хотя бы часик? А? Всего один часик.
— Сдаюсь. Перед вами не возможно устоять.
Консул был заинтригован. Всю первую половину дня он провёл в некотором волнении и в раздумьях. Всё началось утром с визита этого слабовольного чистоплюя из аппарата консульства, на которого и внимания–то раньше никогда не обращал. Ну да, есть такой–то в штате с такой–то фамилией, с обязанностями справляется, нареканий нет, в общем — самый рядовой винтик из сократившегося в последнее время числа консульских служащих. И вот этот секретарь заводит разговор о содействии в открытии банковского счёта. Н-да, консул в тот момент сразу уши навострил, да и кислая мина с лица моментом пропала. И как–то сразу занудное повествование секретаря уже не казалось таким занудным, если конечно отсеять всю его словесную шелуху вроде: "одной достойной аргивейской семьи, долгое время жившей вдали от Родины…" или перлов на подобии: "…благороднейшее юное созданье, в последние годы лелеющее мечты рано или поздно вернуться на историческую Родину…". Вернуться КУДА? В оккупированную Аргивею? Ох, посмотреть бы на это "благороднейшее юное созданье"! А потом после всего пафосного лепета, было даже интересно наблюдать с какой неловкостью секретарь сделал из своего сбивчивого рассказа вывод о несомненном долге консульства перед своими гражданами, а также бывшими гражданами, если те изъявят желание восстановить гражданство. О долге — кто же спорит? И коню понятно, что консульство должно оберегать подданных своего государства. Но вот всё остальное… Упоминание о банковском счёте — раз, восстановление (хе–хе!) гражданства — два, короче, ситуация ясна. В консульстве с некоторых пор действовала отлаженная схема торговли аргивейским подданством. В тихую конечно. Однако, на взгляд консула, "будущие аргивейцы" вышли не на того человека. Этого секретаришку к таким делам и на пушечный выстрел не подпускали, потому что ему самое место где–нибудь в монастыре со всеми его нравственно–инфантильными представлениями о жизни. Хотя нет, куда ему в монастырь с его–то "тайной" страстишкой, о которой он полагает, что она и вправду тайная? Хорошо хоть голова на плечах есть, последнее не проигрывает, да и мучается потом, бедолага, каждый раз, переживает.
— К вам госпожа Корф, — сообщили по селектору.
— Проводите в мой кабинет.
Встречать посетительницу консул решил в личном кабинете, что в последнее время превратилось в правило. К чему в нынешние времена аудиенции в приёмной и лишние процедурные тонкости? Редких визитёров и так по пальцам посчитать можно. А на госпожу Корф хотелось посмотреть в неформальной обстановке. А заодно решить, стоит ли она того, чтобы заняться ей лично. Или спустить её дело помощникам?
Посетительница оказалась очень не дурна собой, нет скорее к ней подошли бы одни превосходные степени. Но "юное создание" оказалось не таким уж и юным, впечатление портили глаза — было в них что–то сродни холодной
— И чем же я могу помочь столь утончённой даме? — консул изобразил самую радушную улыбку из своего арсенала, попутно целуя протянутую кисть и подводя посетительницу к удобному креслу с полусвободной спинкой.
— Благодарю, — последовала вежливая улыбка. — Вас должно быть посвятили в мои затруднения?
— О, да, госпожа. О ваших затруднениях я успел получить некоторое представление. Хотите ли чаю? Или быть может сок? Или… Рискую показаться неотёсанным, но может желаете вина? Вольногорского? Южнораконского? А может привычного вам арагонского?
— Вы ошибаетесь, господин консул, я не арагонка.
На столе, между тем, появился серебряный поднос с изящной бутылкой с несколько длинноватым горлышком, и парой бокалов из кантонского хрусталя. А ещё не лишённая изыска закуска, видимо заранее приготовленная.
— А жаль, я уж было порадовался, что воочию встретил особу голубых кровей…
Консул осёкся, прочитав в глазах посетительницы неудовольствие. Быстренько излился в извинениях и перевёл разговор на впечатления о Фалонте. Хельга приняла его игру. Делала вежливые оценки городу, перемежая их с жалобами на извечную фалонтскую погоду. Поддерживала отдающие цинизмом остроты собеседника, да и сама позволила себе некоторые колкости насчёт фалонтцев в частности и Сокары в общем.
— Итак, госпожа Корф, отчего же вы решили обратиться лично ко мне?
— Вы ведь человек не обидчивый? — Хельга вертела пальчиками бокал, не встречаясь с консулом взглядом.
— Пожалуй.
— И на сколько я успела вас узнать, вам не чужд некоторый цинизм.
— Хм, — консул улыбнулся, разговор определённо начал доставлять удовольствие. — Да, цинизм мне не чужд.
— Так может, — Хельга мило улыбнулась, — не стоит больше пытаться подловить меня на косвенных вопросах? У вас это… Как бы это выразиться? Получается несколько коряво. Консул вновь хмыкнул и улыбнулся.
— Я вас внимательно слушаю, госпожа Корф.
— С недавних пор я в курсе, скажем так, финансовых затруднений консульства… — Хельга сделала глоток, ожидая реакции собеседника. Но консул молчал. Он в данный момент просто слушал.
— Поэтому, я была бы не прочь сделать родному консульству пожертвование. Снова молчание. Консул прищурился, пропустив мимо ушей слово "родному".
— Вас устроит платина в слитках?
Консул и бровью не повёл, а голове его мысли начали перескакивать одна через другую. Сумасшедшая? Не похожа. Провокатор? Но кому это надо? Велгон? У них иные методы. Сокарская МБ? Им–то что? Им вообще плевать на заокеанские дела.
— О каком количестве идёт речь?
— Сто килограмм в банковских слитках.
С каменным лицом консул молниеносно произвёл подсчёт. В сокарских даблерах, валюте для него и для консульства самой наиактуальной, порядок цифр впечатлил. Настолько впечатлил, что он запоздало заметил, как вытянулось его лицо. Выходило свыше пяти миллионов даблеров! И это когда консульство, да и вообще все загранслужбы Аргивеи давно уже сидят на самом настоящем голодном пайке.
— Что вы хотите взамен?
— А взамен я хочу во–первых: вашего содействия в размещении драгметаллов в любом приличном банке. Во–вторых: аргивейское подданство на меня и моих друзей. В третьих: рекомендательные письма во все аргивейские заграничные учреждения.
— По первому пункту, — консул взял бутылку и, получив одобрение, вновь наполнил бокал посетительницы, потом свой, — как много вы хотите депонировать?
— Порядка двухсот килограмм. Золото, палладий, платина.
— Какой это должен быть банк?
— Уверенно себя чувствующий по обе стороны океана. Кстати, что вы скажите о "Русском трансконтинентальном"?