На запад
Шрифт:
Мы ехали в городок в неловком молчании, но и оно было недолгим. Кэт припарковалась напротив маленького здания, которое оказалось полицейским участком. Прежде чем выйти из машины, я потянулся к заднему креслу и почесал Джози за ушами. Постукивая хвостом по кожаному сиденью, она высунула язык, явно получая удовольствие от моего внимания.
— Позаботься о Кэт, — сказал я собаке, краем глаза поглядывая на её хозяйку. — Убедись, что она больше не будет спасать симпатичных незнакомцев с обочины дороги. — Кэт тихо засмеялась и вышла из машины. —
Мы с Кэт остановились напротив автомобиля, и она протянула мне руку.
— Ну, было приятно тебя спасти.
Я взял её руку в свою.
— Было приятно быть спасённым. — Пытаясь запомнить синеву её глаз, я всматривался ей в лицо — лицо, которое могло выглядеть так невинно и умиротворённо.
— Кэт... — начал я, не зная, как закончить. Я не знал, как выразить словами мысли, крутящиеся в моей голове. Как рассказать кому-то, кого ты в действительности не знаешь, сколько он значит для тебя?
Поэтому я притянул Кэт в свои объятия, удивляясь тому, как хорошо чувствовать её в своих руках. Несколько мгновений она стояла неподвижно, но затем обернула руки вокруг меня и ответила на объятие.
Закончив обниматься, девушка отошла и дружески похлопала меня по руке.
— Ну, береги себя, — сказала она, возвращаясь обратно к водительскому сидению.
Я последовал за ней.
— Куда ты сейчас?
— Думаю, поеду проведать папу, — взобравшись в машину и включив двигатель, произнесла Кэт.
Засунув руки в карманы, я ухмыльнулся.
— Ты собираешься рассказать ему обо мне?
Она улыбнулась, сверкнув ямочками в уголках губ.
— Конечно. Я расскажу ему, что во время шторма подобрала незнакомца с амнезией.
Немного раздражённый её словами, я наклонил голову.
— И это всё, кто я для тебя?
— А разве нет? — спросила она. Её слова звучали как вызов.
— Я надеялся, что стал кем-то большим.
— Думаю, ты действительно стал кем-то вроде друга, — сказала Кэт. — Но не воспринимай мои слова слишком серьёзно. Я широко использую термин «друг».
Я обрадовался.
— Может быть, однажды я вернусь и приготовлю тебе чашку кофе.
— Теперь я, пожалуй, соглашусь, — сказала девушка и закрыла дверь машины. Помахав через окно, Кэт выехала с парковки.
Проследив, как её джип проехал вниз по улице и скрылся за углом, я отправился в полицейский участок, готовый узнать, кто я, чёрт возьми, такой.
9
КЭТ
Джози, сидя на пассажирском сиденье, скулила, пока я вела машину. Я вдруг обнаружила, что она та ещё сучка, падкая на симпатичное личико и поглаживание её живота. Что до меня, то мне плевать, что незнакомец ушёл. Неважно, что я больше никогда не увижу его лицо. Но что это за стеснение в груди? Ладно, скорее всего, это просто изжога от завтрака.
К
Нет. Ни в коем случае. Ни за что.
Отвезя Джози обратно домой и убедившись, что у неё есть еда и вода, я выехала из города в направлении исправительного учреждения Кормака, которое находилось примерно в сорока двух километрах к юго-западу от Айаши.
Охрана исправительного центра знала меня в лицо, но всё же я должна была зарегистрироваться. Я находилась в комнате, заполненной столами и скамейками, а также заключёнными с посетителями, и ждала, пока приведут отца из камеры. Спустя несколько минут его привели, но прежде, чем вернуться на свой пост на краю комнаты, охранник напомнил папе правила поведения.
Отец подошёл ко мне и обнял. Это всегда поднимало мне настроение, однако сейчас я чувствовала себя странно. Но, по крайне мере, по сравнению с объятиями, полученными полчаса назад, сейчас я чувствовала себя безопасно, тепло и в то же время воодушевляюще.
Как-то жутко. Ведь наслаждаться объятием незнакомца больше, чем отцовским, — это предательство.
— Привет, папа, — сказала я, присаживаясь обратно на скамейку за столом напротив него.
— Привет, малышка, — произнёс он, и по его улыбке я поняла, что у него был хороший день. Ну, настолько хороший, насколько это возможно в тюрьме. — Что у тебя нового? Снежная буря в Айаше была такой же ужасной, как и прогнозировали?
— Да, несколько дней снег был почти по пояс, — сказала я. — И я позволила мужчине остановиться у меня во время бури.
— Какому мужчине? — спросил отец, касаясь своего лица.
— Я нашла его без сознания на обочине дороги и, чтобы укрыть от шторма, забрала домой.
— Ох, Кэти... — сказал папа, качая головой.
— Что? — словно обороняясь, спросила я. — Ты всегда учил меня помогать нуждающимся. Не ты ли отправлял меня в бесплатные столовые на День благодарения, чтобы помогать раздавать еду?
Отец потёр лоб.
— Да, я хотел научить тебя самоотверженности, но это... Ты могла пострадать или тебя могли убить. Верь мне, когда я говорю, что в мире много злых людей, которые без колебания убивают девочек. Я живу со многими из них.
— Я больше не девочка, папа. И я могу без колебаний убить любого, кто проявит хоть малейшее желание причинить мне боль, — сказала я и глубоко вдохнула, удерживая свой нрав под контролем. — Он был без сознания, лицом в снегу на обочине дороги. И он мог там умереть. Что я должна была делать?