На земле штиптаров
Шрифт:
— А, может, я его не встречу?
— Я думаю, он будет у них.
— Вряд ли. Они хотят подкараулить нас на пути в Радовиш, ну а он, навьючив ослов, везет туда посылки. Он непременно поедет в Радовиш. Он известит их и отправится туда.
— А ты уверен, что в одиночку справишься с ними?
— Да, конечно.
— Дурная слава ходит об этих пегих шельмах. Быть может, лучше было бы проводить тебя, ведь я твой друг и защитник.
— Сейчас ты защищаешь Оско и Омара. Препоручаю тебе обоих.
Это утешило его и преисполнило гордости, поэтому он незамедлительно ответил:
— Ты
— Так будь достоин этого доверия. Ты помнишь все, о чем договаривались?
— Все. Моя память подобна пасти льва, чьи клыки удерживают все, что сумели схватить.
— Тогда пора расставаться. Прощай! Не допусти ошибки!
— Сиди, не уязвляй мою душу подобным увещеванием. Я — доблестный муж, я — герой. Я знаю, что делать.
Он швырнул в кусты ненужный теперь горшок, бросил на плечи мои сапоги и зашагал назад, в сторону города. Я поехал на северо-запад; меня ожидала опасная и, может быть, роковая встреча.
На первых порах мне нечего было опасаться. Если бы аладжи знали меня, если бы они меня видели, я бы в любой момент ждал коварного нападения из-за спины или пули, пущенной из засады. Теперь же, в худшем случае, я, как и любой другой человек, проезжающий здесь, мог ожидать лишь открытого нападения этих разбойников. А выглядел я теперь так, что не привлек бы их внимания.
Я смотрелся, как нищий потомок Мухаммеда, у которого не многим можно было поживиться, и, хотя я оставил свои ружья Халефу, в моем кармане лежали два револьвера. Этого было достаточно, чтобы справиться не только с двумя нападавшими, но и поболее. Со стороны же казалось, что у меня с собой только нож; разбойники непременно подумали бы, что я ничем иным не вооружен. Они повели бы себя беспечно, а это обернулось бы бедой для них самих.
Местность, простиравшаяся между Остромджой и Радовишем, была очень плодородной. Поля и луга чередовались с лесами. Фея же, придавшая этому краю столь благодатный вид, звалась Струмницей [6] .
6
Струмница — река в Македонии, правый приток Струмы.
Слева от меня виднелись северо-восточные отроги Велицы-Дага, а справа нисходили вершины Плашкавицы-Планины. Мне не встретилось ни одного человека, и лишь после часа езды мне попался навстречу какой-то одинокий болгарин; его происхождение было понятно по одеянию.
Он остановился, увидев мой зеленый тюрбан, и, поклонившись, почтительно уступил мне дорогу. Даже богатейший из мусульман чтит самого бедного и жалкого шерифа; он уважает в нем потомка пророка, коему еще при жизни довелось зреть небеса Аллаха.
Я остановил перед ним лошадь, ответил на его смиренное приветствие и спросил:
— Да благословит Аллах тот город или селение, откуда начался твой путь! Откуда ты идешь,
— Мой путь начался в Радовише.
— И куда направляешься?
— В Остромджу, и если ты не откажешь мне в благословении, я счастливо доберусь до нее.
— Да не оставит оно тебя во всей своей полноте. Многих ли путников ты повстречал?
— Нет. Дорога была столь пустынна, что мне никто не мешал предаваться мыслям о благодеяниях Аллаха.
— Так ты никого не видел?
— На всем пути я повстречал лишь одного человека — посыльного Тома из Остромджи.
— Ты его знаешь?
— Все в Радовише его знают, ведь он повсюду разносит почту.
— Ты говорил с ним?
— Я обменялся с ним парой слов. Он свернул в небольшую деревушку. Она скоро попадется тебе у переправы через реку.
— Ты туда тоже заходил?
— Нет, у меня не было на это времени.
— А не знаешь ли ты, где останавливается посыльный, когда прибывает в Радовиш?
— Ты решил его найти?
— Возможно.
— Он останавливается вовсе не в хане [7] , как ты мог подумать, а у своего родича, живущего там. Однако если я назову тебе его имя, ты все равно не отыщешь этого человека без чьей-либо помощи, ведь я не сумею тебе описать все улочки города. Поэтому прошу тебя, справься лучше о нем в Радовише.
— Благодарю тебя. Да сопутствует тебе Аллах!
— Да откроются тебе небеса!
Он зашагал дальше, а я спокойно продолжил свой путь туда же, куда и держал его.
7
Хане (перс.) — дом. Здесь: постоялый двор.
Теперь я мог поразмыслить, как обстояло дело. В Радовише оба аладжи, конечно, не появлялись, ведь это было очень опасно для них. Значит, они дожидались посыльного в деревушке. Лишь доверившись его донесениям, они могли что-либо предпринять. Нападать в открытую им не хотелось бы. Сомневался я и в том, что они вздумают угостить нас пулями из засады, — ведь они считали теперь, что нас не берет ни одна пуля.
Полдень еще не наступил, поэтому, думалось мне, вряд ли я встречу их в деревушке. Посыльный наверняка сказал им, что в путь я отправлюсь лишь в полуденный час. Так что времени у них было достаточно, чтобы подыскать укрытие. Мне было весело, что я перехитрил их и спокойно проскользнул мимо них, никем не потревоженный.
Примерно через полчаса я достиг деревушки, состоявшей всего из нескольких домов. Дорога под прямым углом поворачивала к мосту, и потому мне видна была задняя сторона дома, стоявшего возле моста. Прямо за домом паслись две коровы, несколько овец, а еще три лошади. Две из них были оседланы, и обе пегой масти — белые с карим.
Я тотчас заметил, что обе лошади были полукровками. Вероятно, они происходили от кобылицы мешерди. Лошади были очень крепкими и неприхотливыми, с мощной холкой и сильными задними ногами, тем не менее обе они были быстры и выносливы. Хорошие наездники, наверное, им достались.