На земле штиптаров
Шрифт:
Он поднес бутылку ко рту, сделал долгий глоток и передал ее своему брату, столь же изрядно хватившему ракии. Я скромно пригубил стакан.
Мой собеседник прямо просиял, тогда как второй сидел молча и наблюдал за мной. Вскоре он переспросил меня:
— Итак, откуда же ты взялся?
— Собственно говоря, я родом из Аврет-Хиссара.
— А куда ты направляешься?
— В Скопье [9] , чтобы наставлять тамошних верующих в законах и заповедях
9
Скопье — город на реке Вардар; современная столица Македонии. Во времена Османской империи — столица Косовского вилайета. В ту пору город назывался официально Ускюб. Его население к 1900 году составляло около 29 000 человек — треть сербов, четверть турок, четверть болгар, остальные — румыны и албанцы.
— В Скопье? Немного же радостей тебе доведется испытать.
— Почему? — растерянно и удивленно спросил его я.
— Разве ты не знаешь, что там издеваются над благочестием?
— Слышал и именно потому туда направляюсь.
— Там ты скорее наживешь чахотку, чем обратишь кого-нибудь в истинную веру.
— Чему быть, того не миновать. Так сказано в Книге жизни.
— Похоже, ты очень дотошно изучал эту Книгу?
— Аллах знает ее, и лишь Он один читает ее. Я надеюсь, что хоть кто-то из жителей Скопье тоже запечатлен на этих страницах.
— Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Там живет много штиптаров, а они ни на что не годятся.
— К сожалению, я тоже об этом слышал.
— Что штиптары ни на что не годятся?
— Да.
— И почему же?
— Они одержимы шайтаном. Я не знаю их, но говорят, что они воры, разбойники и убийцы. Сам ад для них, пожалуй, слишком хорош.
— Так ты не видел еще ни одного штиптара?
— Мне никогда пока не доводилось встречать этих грешников. Аллах миловал меня этой беды, — ответил я, вздохнув и состроив простодушное лицо.
Они же толкали друг друга под столом ногами и, казалось, немало потешались над моей глупостью.
— А ты не испытываешь ужаса перед ними? — продолжал он расспросы.
— Почему я должен их страшиться? Разве могут они сделать мне что-либо, что не было бы уже предопределено?
— Гм! Ты ведь едешь в страну штиптаров. А если один из этих разбойников нападет на тебя?
— Было бы жаль его трудов. Вот все мое состояние.
Я бросил на стол шесть пиастров, сказав чистую правду, ведь я не взял с собой денег, а оставил их маленькому Халефу.
— Да, немногим они могут у тебя разжиться, но ведь ты должен был взять с собой деньги в дорогу.
— Деньги? Зачем?
— Ну, чтобы жить.
— В этом я не нуждаюсь. Разве пророк не заповедовал быть радушным к гостям?
— Ах, ты побираешься?
— «Побираешься»? Ты вздумал оскорбить шерифа?
— Где же ты спал прошлой ночью?
— В Остромдже.
— Ах, там! Это интересно.
Они украдкой переглянулись.
— Почему? Вы оба оттуда?
— Нет, но мы слышали, что прошлой ночью там был сильный пожар.
— Сильный? О нет!
— Говорят, выгорело полгорода.
— Это вам сказал какой-то великий враль. Пожар был, это верно, но незначительный, да и случился он за городом.
— Где же?
— Вверху, на горе.
— Там же нет ни одного дома!
— А хижина?
— Дом старого Мубарека?
— Да.
— Известно, кто его поджег?
— Сам Мубарек.
— Не верю. Такой набожный человек и устроил пожар?
— О нет, он совсем не такой набожный, как представлялся.
— Значит, правда, что мы о нем слышали!
— А что вы слышали?
— Что он великий мошенник, преступник.
— Вот теперь вы говорите правду.
— Ты точно это знаешь?
— Да, я же видел, как его арестовывали. Был я и на пожаре.
— Так ты, может быть, видел четырех чужаков, которые все это подстроили?
— Я даже жил и спал в одном доме с ними.
— Вот как? Ты наверняка с ними разговаривал?
— С каждым из них!
— Ты их узнаешь, если они встретятся тебе сейчас?
— Мгновенно.
— Хорошо, очень хорошо. Их-то мы и ждем, надо с ними поговорить. Вот только мы еще ни разу их не видели, боимся ошибиться. Ты не укажешь на них, когда они появятся?
— С удовольствием, с большим удовольствием, если только они не заставят себя ждать.
— У тебя же есть время!
— Нет, послезавтра мне надо прибыть в Скопье.
— Тебе придется ждать здесь всего три часа.
— Это слишком много для меня.
— Мы заплатим тебе за это.
— Заплатим? Тогда другое дело. Сколько же вы хотите мне заплатить?
— Пять пиастров.
— А если они не приедут или появятся слишком поздно, когда стемнеет, и я не смогу продолжить путь?
— Тогда мы заплатим за твой ночлег и за еду.
— Тогда я остаюсь, но уплатите мне пять пиастров сразу.
— Шериф! Ты думаешь, у нас нет денег?
— Нет, я думаю о том, что у меня нет денег, поэтому я хотел их получить.
— Ну, эту мелочь мы выплатим тебе сразу. Вот!
Он бросил мне десять пиастров, а когда я удивленно взглянул на него, презрительно молвил:
— Возьми это. Мы люди богатые.
Они были, разумеется, при деньгах. Кошелек у этого человека был велик, и в нем явно звенело золото.
Теперь они расспрашивали меня о моей собственной персоне. Мне пришлось дотошно описать себя и своих спутников. Я подтвердил, что видел, как пули нас не брали.
Я рассказал обо всем, что произошло, а потом штиптар спросил меня: