На земле штиптаров
Шрифт:
— В таком случае наш прекрасный план не годится? — спросил Мурад Хабулам.
— Нет, разве что один из вас отважится сыграть роль призрака. Разумеется, я не могу ему советовать, ведь чужеземец посмотрит на него и наведет порчу. И все же кого мы выбрали на эту роль?
— Хумуна.
— Нет, нет! — боязливо воскликнул слуга. — Я был вначале готов на это, но теперь мне вовсе не нравится строить из себя призрак старухи. Моя жизнь мне милее.
— Тогда, может быть, мы найдем другого, — сказал Хабулам.
Поскольку все отказались,
— Итак, нет? Ладно, тогда придумаем что-нибудь другое. Мы собрались здесь все вместе и можем это обсудить.
— Нам не нужно долго совещаться, — пояснил Баруд эль-Амасат. — Мы хотим одного, чтобы эти люди умерли. Нам надо убить их так, чтобы немец не сумел взглянуть на нас. Такое возможно, если мы нападем на него и его людей, когда они уснут.
— Совершенно верно! — согласился Манах эль-Барша. — Подождем, пока они уснут, и нападем на них, если только крысиный яд, который им подсыпал мой брат, не убьет их раньше.
— Крысиный яд? — переспросил Мубарек. — Они что, его приняли?
— Да. Я договорился об этом с Хабуламом, когда сообщил ему о вашем прибытии. Он хотел добавить его в яичный пирог, который они, надеюсь, уже съели.
— Что ж, в таком случае они неизбежно умрут, если только яда положили не слишком мало.
— Ох, я высыпал туда три полные горсти, — сказал Хабулам. — Этого хватит, чтобы извести десяток человек. Эти же мошенники ничуть не пострадали.
— Ничуть? Почему?
— Потому что они не стали есть яичный пирог. Этот плут с дурным глазом тотчас заметил, что пирог отравлен.
— Не может быть!
— Не может быть? Хотел бы я знать, что вообще может быть с этим гяуром! Подумайте только, он пришел ко мне с тремя своими спутниками и принес мне яичный пирог. В своей приветливой, но издевательской манере он сказал мне, что лучшая часть кушанья полагается хозяину и предложил мне отведать этот пирог.
— Ах ты!
— Еще он потребовал, чтобы я ел этот пирог у них на глазах. Он даже украсил пирог дохлыми воробьями, на которых вначале опробовал яд.
— О Аллах! Ему кто-то выдал секрет!
— Конечно. К несчастью, Яник уже отведал этот пирог и, наверное, умрет.
— О нем нечего печалиться! — злобно заметил Хумун.
— Потому что он твой враг? Подумай только, какое подозрение может лечь на меня! Меня обвинят в отравительстве.
И он пересказал изумленным слушателям всю разыгравшуюся сценку. Затем он продолжил:
— Яичный пирог вместе с воробьями уничтожен, и пусть теперь кто-нибудь докажет, что он был отравлен!
— Это докажет смерть Яника.
— О нет! Кто знает, чего он наелся? Я скажу, что сам съел яичный пирог. Мне это нисколько не повредило.
— Но, может быть, чужеземцы сегодня вечером еще будут ужинать?
— Я тоже так думаю. По крайней мере, я предложу им ужин, конечно, без всякого яда, ведь я не хочу, чтобы они снова узнали, что я подмешиваю яд, и изобличили меня. Нет, сегодня
— Полагаю, ты правильно поступишь. Это гостеприимство собьет их с толку и рассеет их подозрения. Они беспечно уснут и станут легкой добычей для нас. Так что, накорми их как можно щедрее. Ты ведь можешь! Что тебе это стоит? Это пустяк по сравнению с теми невероятными барышами, что ты получал и еще получишь, оставаясь нашим товарищем.
— Невероятными? Ты говоришь так, будто вы принесли мне миллионы. А ведь выгода, которую я получаю, мала по сравнению с опасностью, которой я подвергаюсь, став вашим агентом.
— Ого!
— Подумай хотя бы об этом случае! Если мы убьем чужеземцев и этот случай откроется, то я пропал. Моих связей не хватит, чтобы спасти свою жизнь. А вы уедете отсюда и вас не схватят. У вас нет ни дома, ни имущества. Если я надумаю спастись бегством, я лишусь всего, что у меня есть.
— Так возьмись за дело с умом! — проворчал старый Мубарек. — Не оставляй ни следа от этих ненавистных людей!
— Естественно! Их надо изрубить на кусочки, а потом бросить в пруд, на корм щукам, — сказал другой.
— А щук этих потом буду есть я? — спросил Хабулам с отвращением на лице. — Мне это не нравится!
— Да это же необязательно. Рыб ты продашь. Но нам надо поторапливаться, чтобы до рассвета все было кончено без лишнего шума; стрелять нам нельзя.
Затем они долго обсуждали, как лучше на нас напасть и задушить или заколоть.
В конце концов, они сошлись на том, что надо снаружи подняться по лестнице на башню, открыть люк, ведущий на лестницу, а потом осторожно спуститься по ней в комнату, где мы будем спать непробудным сном.
— Его спутники могут и не спать, — заметил один из них.
— Не думаю, — возразил Хабулам. — Чего им не спать? Они запрут дверь и окна и будут чувствовать себя в полной безопасности, не думая, что кто-то может проникнуть в башню сверху. Разумеется, мы можем вначале убедиться, что они спят.
— Как это?
— Мы подойдем к ставням и прислушаемся. Я уверен, что чужаки уснут; в потемках трудно не задремать.
— Ты ведь им дал лампу?
— Да, но масла там так мало, что она погаснет еще до полуночи.
Старый мошенник не догадывался, что Яник принес нам масло.
— Ступеньки лестницы не скрипят? — осведомился Баруд эль-Амасат.
— Нет, они же из камня; правда, кое-где расшатались, но шума слышно не будет.
— Было бы скверно, если бы мы с грохотом скатились по этой лестнице.
— Не бойтесь этого. Мы возьмем с собой фонарь, чтобы освещать ступени, прежде чем наступать на них.
— Чтобы нас заметили эти люди, не так ли?
— Нет. Там ведь несколько этажей, поэтому свет не будет виден снизу. А спустившись на нижний этаж, мы оставим фонарь и вернемся за ним, лишь когда эти негодяи будут мертвы.