На желтый свет. Игнорируя правила
Шрифт:
– Она ушла! – заорал Далимов. – Мы опоздали! Твою ж…– он витиевато выругался.
– Куда она может пойти? Друзья?
– Я оградил её ото всех. У стервы никого нет, – он был прав.
– Надо мобилизовать частную охрану, – Борис вышел на балкон. Нас разделял тонкий деревянный лист. Стоило ему перевеситься через перила, и заглянуть за перегородку…
– Нужно, чтобы они отслеживали вокзалы, аэропорты, отправь ориентировки в гостиницы. Без шума и пыли. Как поймают, привезут в НАШ дом. Предупреди, чтобы не портили ей лицо, – жених был "заботлив". Меня передёрнуло от его следующей
– Здесь все её вещи. Даже телефон остался на столе.
– Хитрая тварь.
Я просто забыла аппарат, но оказалось, что это был умный шаг.
– Скрипку забрала.
– Кто бы сомневался? – вдруг зарычал Рустам. – Для неё эта деревяшка дороже любого человека. Как поймаю суку, сожгу эту хрень прямо у неё на глазах.
– Признай, иногда тебе хотелось сломать ей пальцы, чтобы не слышать этой визгливой музыки, – проговорил Борис мрачно.
– Верно.
Кусая губы, я смаргивала слёзы. Но они катились по щекам, напоминая, что я ещё способна ощущать боль. Спрятав лицо в ткани сумки, дышала ароматом своего вчерашнего любовника. Какая же жалкая у меня жизнь, если это всё, что у меня есть!
– В квартире не оставаться. Чем меньше наследим, тем лучше. Пусть ребята подежурят здесь, во дворе. Вдруг Ники вернётся, – Далимов ушёл, а его помощник остался в паре шагов от меня.
– Где же ты, кроха? – сказал он в пустоту. Послышались звуки нажимаемых клавиш телефона и сухое, – Поменяйте машину и ждите Николь у подъезда. Если только волос упадёт с ее головы – убью. Лично.
По телу прокатилась дрожь. Может Далимов и считал себя главным, но бояться мне стоило не его. Совсем не его.
Наконец, Борис ушёл, позволяя мне выдохнуть с облегчением. Я ждала ещё около получаса, чтобы убедиться, что в квартире не осталось посторонних.
Солнце взошло достаточно высоко, чтобы делиться теплом. Мне оставалось надеяться, что оставшиеся следить за мной не станут смотреть наверх, прямо на источник слепящего света. Перекинув сумку на свой балкон, я перебралась следом. Только вновь оказавшись в своём жилище, позволила себе немного слабости. Пусть я показалась бы кому-то сумасшедшей, но пройдя на кухню, сняла с полки турку, можжевеловую подставку под горячее и свою любимую чашку. Мне предстояло начать жизнь заново. Отчего же не сделать это с чашкой хорошего кофе?
Когда напиток был готов, я уже нашла себе попутчика на сайте и договорилась о встрече рядом с площадью. Там же можно снять деньги, не рискуя нарваться на нанятых Далимовым головорезов. Вряд ли кому-то придёт в голову искать меня в центре города.
Любимые вещи заняли свое привычное место. Я вытерла стол, проверила, выключена ли плита…
Я тянула время, боясь выходить наружу. Мне действительно было страшно. Быть одинокой – давно стало привычным, но оттого не менее грустно.
– Сама виновата, – пробормотала я в тишине и почти вышла в коридор, как вспомнила, что всё ещё босая.
В ящике у самого выхода, стояла коробка с подаренными мне в Японии, уже очень давно, матерчатыми кедами яркого лимонного цвета. Такие я ни за что бы не надела ещё вчера. Но вчера я ещё не смывала кровь с рук и не пряталась от бывшего, желающего… Я даже не знала, чего он от меня хочет.
На картонном дне лежала смешная кепка такого же жизнерадостного оттенка. Под неё полностью поместился узел волос. Мои поклонники часто дарили странные вещи. Но именно сейчас они оказались кстати.
Нацепив очки в пол-лица, я спустилась вниз. Долго переминалась с ноги на ногу в фойе, пока туда из лифта не ввалились несколько подростков с цветными рюкзаками и пляжным зонтом. Невозмутимо открыла им дверь и пошла следом. Меня довольно трудно спутать с малолетней, но между другими детьми, в растянутом свитере и в старых джинсах, я легко сошла за одну из этой компании. Проходя мимо охраны Далимова, я потупилась. Но они и не смотрели в мою сторону, бросая ленивые взгляды на въезд во двор.
Оказавшись на улице, быстрым шагом пошла к автобусной остановке и через несколько минут уже очутилась в пыльном салоне общественного транспорта. В таком я не ездила очень давно. Купив билет, села у окна и выдохнула. Похоже, у меня получиться выбраться из города.
Глава 18
Вокруг сновали люди. На меня никто не пялился. Сказалась простая одежда и отсутствие охраны. Далимов всегда настаивал на сопровождении, а оно только вызывало нездоровое любопытство. Я бы наслаждалась прогулкой, если бы не обстоятельства.
Мимо пробегали дети, разносился смех и аромат жареных орехов.
С разбегу в меня впечаталась девочка ростом чуть выше колена и уставилась в упор огромными голубыми глазищами. Кажется, она собиралась заплакать. Губки задрожали и носик смешно сморщился.
– Вот, – я сдернула смешную кепку с головы и водрузила её на малышку. – Волшебная шляпа. Теперь ты главная по солнцу.
Ее губки сложились в круглую "О" и причина для слёз была забыта.
– А как она действует? – звонко поинтересовалась кроха.
– Это секрет. Но когда становится темно, в ней прячется свет.
Девочка рванула дальше, придерживая подаренную вещь. Невольно залюбовалась ею. Детство должно быть именно таким. Волшебным, счастливым…
Внутри сознания вздрогнуло воспоминание: растянутое запястье, перетянутое грязной тряпкой, кровь, забившаяся под ногти, запах гари и крысиный писк.
Встряхнув головой, отогнала мрачные мысли и осмотрелась.
Среди веселящихся и праздно шатающихся по площади не было видно никого достаточно мрачного и сосредоточенного, чтобы напоминать частную охрану, нанятую Далимовым. Хотя, я лишь примерно представляла, как они могут выглядеть. Ошибка могла дорого мне стоить.
Я надеялась, что меня не станут искать в кинотеатре. В просторном фойе рядком стояли автоматы с газировкой и банкоматы. Последние как раз и привлекли меня сюда.
Дождавшись, когда рядом с аппаратами не будет никого, я вынула из сумочки на ремне несколько карт и приготовила бумажник для денег.
Первая карта оказалась заблокирована. Вторая – тоже. И третья. Банкомат, даже не соизволил их вернуть.
– Сволочь, – простонала я отчаянно, понимая, что вероятнее всего Рустам перекрыл мне доступ к средствам и есть вкроятность, что ко мне прямо сейчас спешат его подельники.