На желтый свет. Игнорируя правила
Шрифт:
– Перезвони мне, как только прослушаешь сообщение!
Громкий щелчок известил о том, что трубку положили. Прослушав остальные сообщения, убедилась, что все они от Далимова. Только он мог быть таким настойчивым. "Навязчивым", – шепнул внутренний голос.
– Сама виновата, – простонала я, проходя в спальню и падая на кровать.
Мне бы поговорить с ним и наконец пояснить, что между нами ничего нет и быть не может. Найти время. Но вот с временем всегда были проблемы. Точнее, с удачным моментом. Мы виделись всегда на бегу,
Может пришло время?
Время завести кота, пересмотреть свой безумный график работы, купить дом за городом и разорвать помолвку.
Глава 10
Дом Далимова был слишком большим. Даже по меркам богатеев, живших по соседству. Мне он всегда казался похожим на дворец, в котором невозможно жить, а лишь устраивать балы.
Натертый до блеска паркет, массивная мебель и плотные портьеры на высоких окнах лишь добавляли пафосности. В интерьере не было лёгкости. Отсюда хотелось вырваться и бежать не оглядываясь.
Рустам никогда не понимал моей неприязни к его жилищу и желанию жить в квартире студии в центре шумного города. Он не принимал мои желания всерьёз, полагая, что я просто боюсь его разочаровать. Я. Боюсь. Его. Разочаровать. Когда он произнёс это вслух, я настолько опешила, что даже не нашлась с ответом. Мужчина воспринял эту заминку, как положительный ответ. Он вообще редко слышал кого-то кроме себя самого.
Довольно успешный бизнесмен, он взялся за мою карьеру. С хваткой бульдога и невероятным деловым чутьём сделал звездой сцены. Мои записи стали хитами, композиции – рингтонами телефонных звонков. Спустя короткое время, меня стали узнавать на улицах. Рустам был доволен. А я…
Моя жизнь перестала мне принадлежать. Я встречала фанатов всюду. Люди, включающие камеры при моём появлении. Они снимали, как я иду по улице, кормлю голубей в парке, покупаю нотные тетради. Все желающие могли узнать, какое блюдо я ела в любимом кафе, какого цвета бельё покупала в бутике и как выгляжу, попав под дождь.
Далимов называл это успехом, а я всё тяжелее переносила обратную сторону известности. Мне нравилась тихая жизнь, без фейерверков и страз. Я любила играть на своей старой скрипке, с потрескавшимся лаком на доках. Мне нравился запах старого футляра, обитого потёртой кожей и проложенного изнутри потускневшим, но помнящим, что когда-то он был золотистым, бархатом.
Мне нравилось творить музыку, но сейчас я её продавала. Это совсем другое. В душе появилось мерзкое ощущение неправильности происходящего. Фальши.
Достав сигарету, я смяла её в пальцах. Табак разогрелся от кожи и источал яркий, терпкий аромат. Вдохнув его, прикрыла глаза. Раньше мне хотелось втянуть в себя дым, обжечь им лёгкие и выдыхать медленно, не торопясь. Убивая себя, я создавала иллюзию контроля над собственной жизнью.
Отбросив фильтр, стряхнула с кожи колкие кусочки измельчённых сухих листьев. Я всё ещё стояла перед домом жениха, не решаясь взойти на порог.
– Гроб с окошками, – пробормотала с раздражением, толкая дверь. Она не подалась. – Опять? – уже не сдерживая злости, я постучала бронзовым молоточком по круглому диску. Звук разлетелся по огромному холлу. Мне хотелось ещё и пнуть дверь, но портить обувь не решилась. Она, в отличии от дерева, была не столь крепкой.
Спустя минуту, не меньше, я наконец увидела домоуправителя. Он пропустил меня в дом, посетовав:
– Вам стоило заранее предупредить о своём приходе. Рустам Шаритович не ожидал вас лично…
– Мне это не интересно, – оборвала немного надменно. Этот человек меня нервировал. Он мог сколько угодно разыгрывать перед другими роль вышколенного слуги, но я увидела его однажды у бассейна без рубашки. Вся спина была в специфических наколках, которые обычно не набивают законопослушные граждане.
– Николет, вам придётся подождать хозяина в вашей комнате.
– Я могу остаться в гостиной. Спасибо, Борис, – возразила, направляясь к бару, но домоправитель преградил мне дорогу.– Что?
– Поднимитесь в комнату наверху, – проговорил он, добавив голосу низких нот. Такой тембр обычно бывает у псов, перед нападением. Я шагнула назад и заметила удовлетворённое выражение на лице мужчины. – Рустам Шарипович зайдёт к вам, как освободится.
Мне захотелось на воздух. Уйти подальше от ухмыляющегося Бориса и…
Мужчина ухватил мня за локоть, и повёл к лестнице.
– Не упрямься, принцесса, – произнёс он вальяжно. – У хозяина встреча и тебе незачем мешаться под ногами.
– Пусти, – зашипела и скинула жесткую ладонь. – И прекрати фамильярничать.
– Извините, – прозвучало издевательски.
Вбежав по ступеням, я не оглядывалась и, только оказавшись в длинном коридоре, прислонилась к стене. Дыхание сбилось, сердце трепыхалось раненной птицей, и я прижала ладони к горлу, сдерживая крик. Этот гад меня напугал. Сильно. Так, как давно уже никто не пугал. На важно, что он ничего не сделал. Оказалось, достаточно его многообещающего взгляда и голоса…
– Я не слабая, – прошептала, толкая дверь в безвкусно обставленную комнату. – И никто не причинит мне зла…
В тишине чужого дома, которому никогда не суждено стать моим, я подошла к окну. Рывком отдёрнув штору, распахнула раму. Воздух был по-летнему горячим. Пахло влажной землёй, после вчерашнего дождя, и моющим средством для стёкол.
Стянув с плеча сумку, бросила её на пол. Села на жёсткий матрас и обхватила голову руками. То, как легко я потеряла присутствие духа, удручало. Нельзя позволять кому бы то ни было видеть меня такой. Вскинув лицо, я… замерла. Напротив, на дверце нелепо огромного шкафа висело платье. Нет, не так. ПЛАТЬЕ.