На зов тринадцатой могилы
Шрифт:
— Он же здесь, мисс Шарлотта!
— Знаю, солнце, а еще знаю, что это против правил, но не мог бы ты мне сказать, когда он умер?
Рокет глянул на меня так, будто я, мягко говоря, слегка спятила. Ну да, даже с лучшими из нас такое случается.
— Он здесь.
Что ж, надежда и правда умирает последней.
Подойдя ко мне, Рокет постучал (буквально постучал!) меня по голове. Как в дверь. Такое поведение он явно не придумал сам, и я просто не могла не задаться вопросом, кто при жизни поступал с ним так же. Когда Рокет так делал
— Он здесь, мисс Шарлотта. Время не пришло.
— Не пришло?
Укоризненно поджав губы, я ждала, когда наконец до меня дойдет смысл сказанного. Медленно-медленно, как запоздалый рассвет над горизонтом, меня осеняло и в конце концов осенило. Я открыла рот, собираясь что-то сказать, и закрыла. Еще дважды проиграла в мыслях стук по голове, а потом решила уточнить:
— Хочешь сказать, что Мейко еще не умер?
— Нет-нет-нет! Его время еще не пришло. Но уже скоро.
Я резко развернулась и уставилась на мальчика, прыгающего за невидимыми искрами.
— Значит, он жив? Минуточку, что значит скоро?!
Уголки рта Рокета опустились, изобразив грустный мостик. Точнее радостную радугу, потому что за последние сто лет эта была одна из лучших для меня новостей.
— Сколько ему осталось?
— Нельзя нарушать правила, мисс Шарлотта. — Рокет раздраженно нахмурился. — Никаких когда, почему, как или где. Только да или нет.
— Но ты сам сказал, что скоро. Что время еще не пришло, но скоро придет.
Он пожал плечами:
— Надо было торопиться. Вас слишком долго не было, мисс Шарлотта. Теперь он его найдет.
Горло сдавило тревогой. О ком говорил Рокет? О похитителе? И что дальше? Он убьет Мейко? Закончит начатое?
Мне нужно было больше информации. Ну просто позарез нужно было узнать «где» и особенно «когда».
Я решила рискнуть. Подошла к Мейко и присела рядом.
— Мейко, солнышко, ты помнишь, где ты? Где ты проснулся, перед тем как прийти сюда?
Зачарованный моим светом, он снова положил ладошки мне на щеки и покачал головой.
Проклятье. Надо будет загрузить Эмбер по полной и самоустраниться. Я сильно отвлекаю. Зато теперь понимаю, каково другим людям. Меня, как и Мейко, легко отвлечь блестящими штуками.
Тем временем Мейко накрыл мои глаза руками, а когда убрал руки, его личико так и дышало удивлением. Снова закрыв мне глаза, он опять убрал руки и уставился на них с открытым ртом.
Я глянула на маленькие ладошки.
— В чем дело?
— Насквозь светит! — Снова накрыв мои глаза, Мейко заливисто рассмеялся.
К сожалению, пришла очередь Рокета. Не успела я опомниться, как он ляпнул мне на глаза свою ладонь, чуть не сбив с ног и не разбив в кровь нос. В итоге получилось так, что он держал меня за голову обеими руками, напрочь перекрыв доступ кислорода. Зато он был счастлив. Точнее они оба. Смеялись так, что чуть не повалились на пол.
В
— Знаете, ребята, вам нужно найти новое хобби.
Все еще ухохатываясь, Мейко погнался за новой порцией искр, а я воспользовалась шансом задать Рокету еще один вопрос:
— Рокет, ты помнишь стены психушки?
Он кивнул, явно горя желанием снова налепить мне на лицо ручищи. Надеясь, что это сработает, я стиснула его ладонь. И да — сработало: Рокет зачарованно уставился на наши руки.
А я рискнула и спросила об исключении:
— Почему ты написал на стене Эрла Уокера? Он ведь не может быть частью армии Пип. Он же… он же был чудовищем.
Эрл Уокер — человек, который, с позволения сказать, вырастил Рейеса. Он был худшим из людей. Ничего хуже в человечестве просто не найти. И все же на стене дурдома Рокет выцарапал и его имя.
Рокет поморгал и опять уставился на меня так, будто я не в своем уме.
— Он на плохой стене, мисс Шарлотта. Вы же это знаете.
Ничего подобного я, блин, не знала.
— Честно говоря, я и не подозревала, что у тебя есть плохая стена. И что значат имена на ней?
— Что они плохие.
— Ну, это я вроде как поняла, и все же…
— Плохие люди. Им придется постоять в углу, но они вернутся. За ней.
Накатила такая тревога, что в глазах помутнело.
— Вернутся?
— Из огня. Они же плохие. Только плохие отправляются в огонь.
Поверить не могу! Выходит, есть души, которые Сатана придерживает… для чего? Чтобы собрать армию, которая выступит против моей дочери?
Однако Рокет прав. В огонь отправляются только плохие люди. Чаще всего. Как и везде, у этого правила есть исключения. Гаррет — один из них. Но это было давно, так что я уверена: он уже не держит зла на Рейеса за то, что тот послал его в ад. К тому же прошло всего несколько секунд. Вряд ли это вызвало необратимые последствия.
Почувствовав, что меня тянут за волосы, я обернулась и увидела Сливу — блондинистое нечто с таким гонором, что никакой востребованной модели не приснится. В текущий момент Слива усиленно пыталась расчесать мне волосы.
Я бешено дернулась. В последний раз, когда Слива расчесывала мне волосы, она использовала для этого грязный туалетный ершик. На этот раз у нее в руках была настоящая расческа. Из дорожных, которые складываются. И все-таки я знать не знала, где эта расческа успела побывать.
Поджав губки, Слива уперла кулачки в бока и смерила меня с головы до ног недовольным взглядом:
— Рокет расстроился!
Давали бы мне каждый раз, когда Слива была мной недовольна, по доллару, у меня бы накопилось… баксов тридцать. И все же тридцать баксов — это тридцать баксов, как ни крути.
Я улыбнулась и обняла ее. Для проформы она посопротивлялась, но мне все равно достались три четверти секунды крепких объятий.
— Он говорит, что мир уже не тот, и больше не записывает имена. Он сдался!