На зов тринадцатой могилы
Шрифт:
— Не понимаю. Почему ты просто не свинтила оттуда?
— Свинтила? Прикольный эвфемизм. Но фишка в том, что я не могла. Там вокруг что-то вроде защитного поля. Странная фиговина. А еще одно — вокруг всего Ватикана. И защищает оно исключительно от Рейеса.
— То есть лев напал, а ты там застряла?
— Напал и застряла, ага.
Стиснув зубы, Ангел подался ближе.
— Почему меня не призвала?
Я тихо усмехнулась:
— Я пыталась призвать Артемиду, и ничего не вышло. Стало ясно, что
Он покачал головой.
— Ангел, — начала я, когда он придвинулся еще чуть-чуть, — если сунешься в пузырь моего личного пространства хоть капельку дальше, я тебя обниму.
И он сунулся, с вызовом заглядывая мне в глаза.
Выбора не осталось. Я обняла его обеими руками, и он обнял меня в ответ, уткнувшись носом в шею. Кажется, в последнее время популярность этого места значительно возросла.
Обнимались мы долго-долго. Не только из-за всего, что произошло сегодня. В объятиях Ангела крылось невероятное количество подавляемых эмоций. Видимо, он не на шутку переживал, когда меня вышвырнули с планеты.
Я погладила его по макушке и прижала покрепче. Он поднял голову и прошептал мне на ухо:
— Если вдруг мы завтра помрем, можно мне увидеть тебя голой?
— Нет.
— Тогда, может, на меня голого полюбуешься?
— Фу. — Я его оттолкнула. — Тебе тринадцать, Ангел.
Он отряхнул футболку в том месте, где я его толкнула.
— Ничего подобного. Я умер в тринадцать. Ты никогда не принимаешь меня всерьез.
— Еще как принимаю. Только не очень часто.
— Кстати! — резко сменил он тему. — Я кое-что выяснил. Они все чокнутые!
Давя рвущийся наружу смех, я провела пальцами по пушку на его щеке.
— Мы живем в сумасшедшем мире.
— Да нет же, я серьезно. Они все чокнутые.
— Кто, солнышко?
От ласкового слова Ангела заметно передернуло.
— Зараженные. Они все больные на голову.
— В том-то и проблема.
— Нет. Еще до одержимости. — Развернувшись, он принялся вышагивать по коридору.
— Слушал я тут телочку из ЦКЗ…
— Ты, наверное, хотел сказать «доктора».
— … которая говорила, что им, наверное, удалось найти кое-что общее у всех зараженных, из-за чего они становились более приемлемыми.
— Может быть, восприимчивыми?
Ангел кивнул, и мои уши навострились.
— И что это? Что за связь между ними нашли?
— Я ж тебе сказал. Они все чокнутые.
— В каком смысле?
— Барышня говорила, что среди торчащих в больницах нарядное количество…
— Изрядное?
— … с душевными болезнями. У них типа шизобредни, полярные свойства и какие-то вальсеймы.
В защиту Ангела, умер он задолго до того, как все эти названия оказались на слуху у каждого встречного.
— То есть шизофрения, биполярное расстройство и болезнь Альцгеймера.
— Точно.
— Ангел, не надо так часто повторять слово на «ч».
— Член, что ли?
— Нет, другое. «Чокнутые». Надо говорить «у них душевные болезни». Но минуточку. Значит, не у всех такое обнаружилось?
Он пожал плечами:
— Какой-то чувак сказал, что у остальных, может, и есть душевные болезни, только раньше их морально не диагностировали.
— Формально. Обалдеть, Ангел. Отличная работа!
— Спасибо. Теперь мне можно увидеть тебя го…
— Нет.
— Я вот еще что сказать-то хотел. Если все и правда упирается в то, что случилось с твоей мамой, то, может быть, ты… ну… — Ангел пнул невидимый камешек. — Может, ты поможешь своей сестре все вспомнить. Раньше ты такое уже проворачивала.
Было дело. Пару раз.
— Может, и помогу, — задумчиво отозвалась я. — Я надеялась, она помнит больше, но вдруг она действительно больше ничего не видела?
— Попытка не пытка.
Он прав.
— Спасибо, милый. Рада, что с тобой все в порядке.
— А твоей радости хватит, чтобы показаться мне…
— Нет.
Глава 18
Я точно не на поезде спятивших.
Поезда быстрые. У меня скорее дрезина.
Так что я в долгой и неспешной поездке на дрезинке чокнутых чудиков.
Байкера по имени Эрик, бывшего в недавнем прошлом одержимым, я нашла в телекомнате, где он смотрел новости. В той самой комнате, о которой мне никто не потрудился рассказать.
— Здорово.
— И тебе здорово. Видела последние новости? Чокнуться можно.
— Надо же! И ты не брезгуешь словом на «ч».
— Член?
— Нет, другим словом. Забей. Можно я задам тебе супернеудобный вопрос?
— Ты вытащила из меня демона, который сжирал мои мозги. Можешь спрашивать о чем угодно, красавица.
— Спасибо. Знаю, прозвучит ужасно, но тебе никогда не диагностировали психические заболевания?
— Клиническая депрессия, синдром дефицита внимания и биполярное расстройство считаются?
Я моргнула и медленно кивнула:
— Ага, считаются.
— Класс. Тогда да. А что?
— В ЦКЗ считают, что люди с психическими расстройствами более восприимчивы к одержимости демонами.
— Вот те раз! Всегда знал, что я восприимчивый. Странное, надо признать, чувство. Мой дядя, например, вечно пытался меня подловить в игре «Угадай, в какой руке?» и постоянно прятал приз в кармане штанов.
— Шутишь, гад?
Лицо Эрика озарилось ослепительной улыбкой:
— Разве что чуточку.