Набла квадрат

Воробьев Петр

— Кусок кала у тебя в штанах, — Фенрир обратил против Горма Гормово же некогда излюбленное оружие.

— Ладно, сейчас нам не до никчемных, тщетных и потому смехотворных потуг этой еле летающей, уродливой, тупо-злобной, блудливо-хвостатой и дерьмо на лету исторгающей баржи сострить или выругаться, — Горм вновь обратился к Кукылину. — Вынимай автоген, сворачиваем в ту улицу.

Ближе к центру здания сохранились лучше. Было очевидно, что город погиб не под бомбами — во многих окнах даже сохранились стекла.

— Пойдем

по квартирам шастать! — предложил Горм.

— Не стоит, — Кукылин опасливо поглядел на разверзавшуюся справа от него дыру парадного подъезда когда-то роскошного трехэтажного каменного дома.

Распахнутые стеклянные двери внизу были заляпаны темной вязкой массой.

— Все, кто жил в этом городе, умерли. Большинство из них умерло в своих жилищах. А после смерти они претерпели превращение. Я не говорю, какое, но ты знаешь.

— В тугныгаков, что ль? — вякнул Горм.

Стеклянные двери медленно закрылись. Кукылин укоризненно посмотрел на Горма. Тот развел руками и помотал головой.

— Кукылин, сзади! — сказала Фуамнах. Крышка канализационного люка в трех шагах от Кукылина взлетела во внезапно помутневший воздух. Под вопли и улюлюканье сонмища страшных голосов из дыры полезли омерзительные насекомоподобные обезьяны размером с порядочную свинью. Кукылин взмахнул мечом. Огненное лезвие выскользнуло из эфеса, осветив кошачью морду и лошадиные зубы ближайшей гадины.

— Крр-рр-ро-о-о-о-ом-мм! — от древнего боевого клича Альдейгьи задрожали стекла в окнах. Закинув руку за спину, Горм вытащил из футляра, притороченного к ранцу, механический резак.

— Опять не включается! — и он с досады снес неработающим резаком полчерепа прыгнувшей на него скотине.

Собаки, лязгнув экзочелюстями, прыгнули в самую гущу исчадий канализации. Битва началась.

— Слушайте, — сказал спустя некоторое время Горм, стоя на куче зверски расчлененных трупов. — А чего мы к ним пристали? Ну, живут они здесь, так что? Идем дальше!

Отвязавшись от немногих увязавшихся за ними животных, грабители возобновили путь к центру города. Наконец, в свете меча Кукылин разглядел вывеску банка.

— В легенде говорится, что тьма пала на Укивак внезапно, когда эвакуация только началась. Платину не успели вывезти.

— Умри, несчастная! — Горм пинком впечатал последнюю насекомоподобную обезьяну в дверь. Дверь не шелохнулась.

— Сейчас я ее… — Горм отошел назад, примериваясь, какой своей частью изобразить таран.

— На себя, — сказал Фенрир.

— Адальрада кривонога, Поцелуй меня, рожна, —

пробормотал Горм, дергая за скользкую от гемолимфы покойной обезьяны ручку.

Дверь распахнулась, и на Горма свалился совершенно высохший труп в военной форме.

— Наверное,

как раз за платиной намыливались, — Горм покосился в сторону подозрительно хорошо сохранившегося бронированного тягача, около которого валялось несколько скелетов в остатках такой же формы.

Мидир подошел к тягачу, задумчиво понюхал опорное колесо и поднял заднюю лапу. Из приоткрывшегося в панцире лючка посыпалась обезвоженная моча.

— И этот спятил, — с удовлетворением отметил Фенрир.

Шаря по карманам трупа, Горм вытащил пачку порнографических открыток и принялся в недоумении вертеть их так и эдак, не понимая, что на них изображено.

— Идем внутрь! Забыл? — сказала Фуамнах.

— Ыжх? — Горм с лязгом и грохотом почесал в затылке и засунул открытки обратно в карман к покойнику. — А, ну да, конечно, как же, как же…

Налобные фонари собак и меч Кукылина осветили банковский зал. Литые металлические колонны были обмотаны не то пылью, не то паутиной. С потолка свисали, отбрасывая резкие колеболющиеся тени, сморщенные кожистые выросты.

Верхние края грязных до непрозрачности стеклянных перегородок были выщерблены так, будто кто-то их грыз. У одной из дверей, ведших во внутренние помещения банка, подпирали стену мумии двух солдат.

— Нам туда, — мысленно прощаясь с последними надеждами, сказал Кукылин.

— Горм, могу ли я попросить тебя об одном одолжении?

— Ну!

— Пожалуйста, обещай мне сейчас, что если тебе удастся выбраться отсюда, ты непременно отвезешь…

Разрывавшие барабанные перепонки скрежет и визг не дали Кукылину возможности закончить фразу. Горм взмахнул резаком, и звуки перешли в более или менее ровное гудение.

— Завелся все-таки.

Несколько оправившись, Кукылин снова начал:

— Прости, я не зако…

— Обещаю.

— Но я даже не договорил, о чем прошу…

— Ну ты зануда!

Горм пинком распахнул дверь и шагнул в темноту. Почти одновременно раздались грохот отбрасываемых с дороги предметов мебели, хруст костей и скрип ржавых петель. Собаки юркнули в дверь, остваляя Кукылина одного в неверном свете меча. Голос Горма возвестил:

— Лифт не работает.

— Кто бы мог подумать, — сказал Фенрир. — Положительно, твой кретинизм меня порой даже развлекает.

Кукылин увидел, как заволновалась странная поросль на потолке, и вслед за Гормом прошел между скособоченными покойниками. Его взгляду открылся довольно просторный лифтовый холл. Массивные сдвижные решетки, защищавшие шахту и лифтовую кабину, были полуоткрыты. На полу лифта сидел мертвец, лицо и руки которого были до костей объедены крысами. Крысы, числом более десятка, валялись тут же в лифте, сухие и плоские.

Злобно молчавший Горм наконец процедил:

— Теперь я понимаю, за что Видар порвал пасть одному волку.