Наблюдатель. Господин изобретатель. Часть VI
Шрифт:
— Молодец, Сашка, буду у тебя крестным отцом, когда роды-то?
— Где-то в середине января государь, так что крестить будем недели через две. Я все же думаю везти жену рожать в Швейцарию.
— А что не в России, зачем ехать за границу?
— Я говорил с знающим доктором, он предупредил меня, что роды будут трудные, может потребоваться операция, а у швейцарского профессора в Цюрихе большой опыт в этом деле, у нас, к сожалению таких специалистов нет.
— Ну, как знаешь, ты у нас умный, умнее многих профессоров, я-то знаю. Удачи тебе и твоей жене, купец.
Потом царь рассказал как они с Черевиным ездили на утиную охоту, опробовали мое ружье.
— Это какое-то утиное побоище было, думаю, что надо запретить твое
25 мая 1893 г. Петербург, Аничков дворец.
Маша была безумно хороша в розовом платье с кипенно-белыми кружевами, в сиянии бриллиантов и сапфиров. Я, старый циник, конечно про себя сравнил ее с розочкой на торте, но ей об этом не сказал — вдруг обидится. Но всеобщее внимание она привлекала, что, собственно ей и было нужно. Публика, конечно, была разная — от великих князей до толстосумов-промышленников, главное, чтобы люди были не бедные и смогли сами пожертвовать на бедных. Я, глянув на блюдо-поднос, куда собирались пожертвования, увидел, что были там и золотые империалы и просто бумажные сине-красные десятки и бело-синие двадцатипятирублевки (это потом они поменяют цвет на сиреневый, уже с портретом Александра III), присутствовали и сторублевки c портретом Екатерины II, демонстративно бросил на поднос пять «Катенек». Генералы и чиновники посмотрели уважительно — тайный советник три четверти годового жалованья[10] на бедных не пожалел, не все же знали, что я — миллионщик.
Мы с Машей договорились, что танцевать она будет только со мной и только медленные, самые медленные танцы. Дома попробовали вальсировать в умеренном темпе и Маша осталась мной довольна. Вот и сейчас, дождавшись подходящей по темпу музыки мы закружились среди, в общем-то, пожилых пар. Вернулись к стулу и я усадил Машу, став рядом. Дальше моей обязанностью стало отгонять молодых кавалеров, наперебой желавших потанцевать с Машей и приказывать лакею принести сельтерской. Взял шампанское, оказавшееся, так себе…
Местное окружение аристократов и толстосумов, а особенно их жены, как-то уж очень откровенно разглядывали, нет, не нас, а Машины драгоценности, а заодно и мой перстень с таким же синим звездчатым сапфиром. Оказывается, правилами этикета не запрещалось, сделав разрез на белой бальной перчатке, демонстрировать надетое под перчатку кольцо, но только в том случае, если это исключительная драгоценность. Потом начался благотворительный аукцион, продавали всякие безделушки, но цены вздувались приличные — до сотни и более за какую-нибудь ерунду. Вот на торги выставили сшитого воспитанницами сиротского приюта плюшевого медведя с симпатичной мордочкой. Сказал Маше, что до трехсот рублей я позволяю ей торговаться. Цена быстро превысила сотню. Торговались мы с чиновником в министерском мундире, когда цена достигла двухсот рублей, чиновник отвалился и мы думали, что медведь — наш, но не тут-то было — купчина с окладистой бородой крикнул: «Триста!», Маша беспомощно посмотрела на меня, а аукционист начал отсчет: «триста рублей — один, триста рублей — два..», но тут я его перебил: «Триста пятьдесят» Опять отсчет, на двойке купчина напрягся и крикнул: «Четыреста!», я ответил: «Пятьсот» и с третьим ударом молотка медведь перекочевал ко мне, а пять сотен — к аукционисту.
— Пусть он принесет нам удачу, моя любимая, — вручил Маше ее медведика. Маша посмотрела на меня с благодарностью:
— Ты очень добрый, Саша, за это я тебя и люблю!
Потом был небольшой фуршет и к нам подошел давешний чиновник-министр.
— Позвольте представиться, Витте Сергей Юльевич, министр финансов его величества, действительный статский советник.
Вот как, еще не граф «Полусахалинский»[11] к нам пожаловал!
— Ваша супруга сегодня показала, как надо вести торги на благотворительном аукционе, хотя я думал, что вы уступите, раскрутив цену до четырехсот. Мне-то Матильда Ивановна, супруга моя, не простила бы плюшевого медведя по цене настоящей шубы.
Ага, Матильда Ивановна, стало быть, уже сочетался вторым браком на разведенной, хоть и крещеной, еврейке. Император, прочитав прошение своего министра, тогда еще путей сообщения, о женитьбу на ней и содействии разводу Матильды, хмыкнул и сказал: «Да хоть на козе!». Значит «коза» крепко Юльича держит, но в свет ее не пускают, что ее очень бесит, вот и сегодня министр один и ему, видимо, скучно.
— Да уж Сергей Юльевич, повезло вам принять империю с таким государственным долгом, да еще и переход на золотой стандарт совершенно необходим! И расходы по Транссибу колоссальные. Впрочем, я вас нисколько не осуждаю, наоборот, меня восхищает ваше умение вести дело и добиваться своего. Вы ведь шесть лет назад на всю Россию прославились, не дав поезду государя разрешения на требуемую скорость, а через год — катастрофа в Борках именно по той причине, о которой вы предупреждали[12].
— Да и вам Александр Павлович, довелось хлебнуть лиха на эфиопской войне, недаром же вся грудь в орденах. Помню, как писали о том, что вы лихо итальянцам всыпали по первое число на переговорах о мире: они рассчитывали с эфиопов и территорией и деньгами получить, а в результате сами данниками эфиопскими стали. А что касается золотого стандарта, я и сам думаю над этим, все европейские страны считают в золоте и свободно конвертируют в него свои валюты, одна Россия по старинке с серебром.
А что, может это мой пример повлиял на Сергея Юльевича во время переговоров в Портсмуте: никаких контрибуций Россия никому не платила и не платит (да платила в петровские времена: и турецкому паше за неудачный прутский поход и шведскому королю за приобретенные территории два годовых имперских дохода отстегнули, только нигде в победных реляциях об этом упомянуто не было). Опять-таки и Порт Артур с Ляодуном отдали и половину Сахалина (ну это еще в 1905 году будет, если будет).
Да и прибедняется Сергей Юльевич зря: у него огромный оклад для действительного статского советника — более 17 тысяч рублей в год, это царь компенсировал потери при переходе Витте на государственную должность Начальника департамента железных дорог при Министерстве финансов и ухода со службы в частном Акционерном обществе Южных дорог, где он получал как Управляющий 40 тысяч в год.
В общем, поговорили мы с Сергей Юльевичем о том о сем и расстались форменными друзьями, хотя меня несколько напрягал его малороссийский акцент и грубоватая манера речи, где только набрался, у стрелочников, наверно. Вот как интересно получилось всего за полмесяца познакомился с персонами, внесшими свой вклад в начало Русско-японской, хоть и с разных сторон. Да и совершенно разные они с Безобразовым, хотя оба активно действовали в Священной дружине, в свое время, хотели революционеров-террористов перебить их же террористическими методами.
[1] «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди» А.С. Пушкин., 1831 г.
[2] Нагрудные встречные горизонтальные витые шнуры, образующие петлю, в которую продевалась пуговица, были с двух сторон куртки или камзола.
[3] Старинный род, ведущийся от пруссака с прозвищем Безобраз поступившего на службу к великому князю московскому Василию Дмитриевичу, сыну Дмитрия Донского.