Наблюдатель. Сказка про деньги
Шрифт:
Он видел, как постепенно жажда власти и денег в этих походах захлестывала все новых и новых воинов. Они возвращались в свои земли гордыми и израненными, сгибаясь под тяжестью чемоданов и рюкзаков, грозивших лопнуть от несметных богатств, отнятых у других ашэсов. Наблюдатель уже понимал, какую опасность для всего их вида представляли собой металлические кубики.
Минуты складывались в часы, а на электроне
Иногда на планете устанавливалось что-то вроде затишья. Но оно всякий раз оказывалось кратковременным – всего на какие-нибудь полчаса его наблюдений. Потому что, как это ни выглядело странно, войны давали невиданный всплеск развития и движения вперед всего вида. Именно в такие минуты население и электорат вдруг становились «братьями и сестрами», а быдло превращалось в «соотечественников». И снова сотни тысяч вирусов собирались в армии, как оголодавшие стаи саранчи. И эти армии становились все мощнее и оснащеннее.
Казалось, нет ничего более стабильного и вечного, чем две колонии вирусов, – в дельте реки и на северном берегу разделявшего их моря, но…
В восемь вечера сильнейшие пульсации стали исходить от сгустка вирусов, расположившегося на полуострове, напоминающем сапог. Колония бурно развивалась. На глазах Наблюдателя к небу устремились колонны – тысячи колонн, сливающихся в причудливые здания, мосты, акведуки. Словно лучики света от центра колонии во все стороны разбегались дороги. Армии вирусов двигались во всех направлениях, постоянно увеличивая свою территорию. Они буквально впитывали и переваривали другие колонии ашэсов, в том числе и те две, казавшиеся незыблемыми, как сама планета, которые он наблюдал в десять утра и после полудня.
Главным центром вида HS стал теперь город на семи холмах, раскинувшийся по берегам реки. Захватив пол-электрона и получив практически все, что могли только пожелать, местные вожаки и воины пресытились настолько, что обычному спариванию с самками стали предпочитать животных и особей своего же пола. Бесконечная и изнуряющая погоня за новыми удовольствиями привела к странному обычаю отрыгивания непереваренной пищи и многократному набиванию желудков. Необходимость отвлечь основную массу вирусов от осознания происходящего подвигла их к организации зрелищных побоищ с участием вирусов и хищных животных. Однако это чудесное изобретение привело к неожиданному результату – сообщество вкусило в полной мере сладкие плоды вседозволенности и жестокости. Насилие и вседозволенность стали нормой, которую можно было приобрести за деньги по определенному тарифу. Вирусы обленились, погрязли в разврате и потеряли волю. Отныне только деньги, дающие возможность жить в праздности, стали смыслом всей их жизни. Наблюдатель видел красочный, как восход звезды, расцвет великой империи, давшей многим группам ашэсов мощный толчок развития, и ее стремительный упадок под пронзительный визг толпы, требующей жратвы и развлечений.
Правда, в одной из провинций этой империи под влиянием таинственно появившегося Пророка начало зарождаться учение, предупреждавшее о нарастающей опасности жажды наживы и власти кубиков. Сначала Пророк выгнал из местного храма торговцев, а потом на простом языке попытался объяснить своим соплеменникам, что безудержное стремление к богатству – пагубно. Но исключительно последовательные вирусы, выбирая между грядущим спасением и сегодняшними развлечениями, распяли Пророка.
Однако Наблюдатель уже понимал, что притягательная сила учения этого, наверное, лучшего из ашэсов завладеет умами и сердцами сотен поколений.
Уже стемнело, но Наблюдатель не мог оторваться от того, что происходило на электроне. Город на семи холмах продолжал оставаться цетром цивилизации, но к северу и востоку от него повсеместно возникли поселения ашэсов со своими вождями, воинами, менялами и рабочими. Колониями вирусов осваивались уже весьма впечатляющие территории, на которых, казалось, сами по себе вырастали здания и дороги. Вперемешку с домашними животными по ним передвигались все более мудреные механизмы. Повсюду бурлила жизнь.
А в мире Наблюдателя наступила ночь. Здание института давно опустело. Впечатлительный вахтер жалобно всхлипывал во сне, наслушавшись душераздирающих разговоров о жутких болезнях звездных систем и бытовых проблемах далеких галактик. Ученый тоже вдруг почувствовал, что его неудержимо клонит в сон. Но он боялся пропустить что-нибудь важное и сопротивлялся до последнего. Наконец, он опустил голову на руки, закрыл усталые глаза и, не вставая с рабочего места, провалился в тяжелое, тревожное забытье…
Ему снилось, что он Волк, бегущий по склону заснеженного холма. Он знает, что где-то неподалеку за утренней дымкой его ждет Волчица. Он торопится к ней, но прыжки становятся все тяжелее. Лапы словно вязнут в чем-то. Он опускает голову и видит, что снег под лапами шевелится – миллионы и миллиарды крошечных, но отвратительных созданий, которые вцепились в него и не дают сдвинуться с места. С каждым мгновением их налипает на лапы все больше и больше, и вот он уже с ужасом чувствует, что не может сделать ни шагу, напрягает все силы в отчаянной попытке вырваться и… просыпается.
Было три часа утра. Экран монитора, словно почувствовав пробуждение хозяина, снова засветился, показывая, что нового произошло за время его отсутствия. Наблюдатель увидел, как на огромную территорию, растянувшуюся меж двух океанов, с востока надвигается облако пыли, и поначалу принял его за гигантский природный катаклизм, грозящий гибелью всему виду HS. Но оказалось, что это сотни тысяч вирусов, сидящих верхом на приземистых скакунах, стремительной волной несутся на запад. Поглотив большие и малые колонии ашэсов, по землям которых они пронеслись, волны кочевников отхлынули обратно и, отразившись от гигантской стены на востоке, растаяли.
Глава 8
О ворах и воровстве
Как только деньги вошли в жизнь ашэсов по-настоящему прочно, среди них (как, впрочем, и среди других обитавших на планете видов) появились отдельные представители-паразиты. Эти хитроумные твари придумали оригинальную схему обогащения. Наблюдатель назвал их ростовщиками, потому что, подобно землепашцам, растившим урожай из семян, они «растили» деньги, сначала раздавая их нуждавшимся и позже собирая богатую жатву. Получалось, что деньги, рожденные как эквивалент товара и исключительно для обмена, начали таким хитроумным способом размножаться сами по себе. На самом деле это было обычным воровством.