Наблюдатель
Шрифт:
– Все наверх! – крикнул Пауро. – Боевая тревога! Ругая себя последними словами, он взлетел по трапу на площадку, где стояли крупнокалиберные пулеметы – всё, к чему свелась мощь боевого корабля. Ни ракеты, ни лазеры использовать было нельзя – не топить же самих себя?!
– Чтоб тебя разорвало! – ругался кавторанг, проклиная и кальмара, и собственную глупость.
Ухватившись за ручки спаренного пулемета, он развернул стволы, ловя громадные глаза – мокрые, гнилые, текучие.
Щупальце просвистело над самой головой Вефаунуи – порывом снесло фуражку. Кавторанг сжал зубы и гашетки.
Загремела очередь. Реактивные пули, пронизывая тело кальмара, рвались под ним тупыми хлопками, глухо колотя по палубе.
Манус – веслообразное утолщение на ловчем щупальце – возникло прямо перед Пауро. Кавторанг ясно видел россыпь присосок – розовых баранок, и черных крючьев, не в лад царапающих воздух.
– Получай, зараза! – заорал Вефаунуи и прошелся очередью наискосок.
Пули оторвали манус, на китель кавторанга брызнула зеленая кровь, а в нос ударил смердящий аммиак.
Сбоку зататакал еще один пулемет – это Грига разил супостата, спина к спине у мачты.
Кальмар окривел. Кальмару оторвало пару рук. Его нашпиговало сотней пуль, но он все еще боролся, тянулся изо всех сил к площадке, где прыгали его враги.
Две багровые руки оторвали трап и, как молотом, принялись колотить им по надстройке, сгибая стойки и круша прожектора.
– Патроны давай! – проорал Пауро, стараясь одолеть голосом грохот ударов по корпусу корабля. – Патроны! Жожо! Слышь?!
Жан, курчавый матросик с Вити-Леву, услышал и нырнул в люк за кассетами.
Кальмар воспользовался прекращением огня. Растянутым рывком продвинулся к самой надстройке. Он полз, оставляя лужи вонючей крови и липкой сепии, но полз. Его тело свешивалось за оба борта, перебитое щупальце волочилось, макая обрубок в воду, но мегатойтис упорно близил встречу с врагом. Руки его, чмокая присосками, забрались на боевую площадку, судорожно шаря по ней. Грига, бледный, как парадная форма, шарахнулся от извивающейся конечности. Пауро перепрыгнул вздрагивающее щупальце и крикнул:
– Уходим!
Зикунов мигом скакнул в люк, роняя Жожо.
– Какие патроны?! – донесся его крик.
Пауро Вефаунуи, сбитый с ног рукой кальмара, ударившей наподобие кнута, упал и покатился. Щупальце поднялось перед ним аркой, и кавторанг юркнул под нее, ужом ввинчиваясь в люк. Крышка звонко захлопнулась, видно сбитая щупальцем.
– Гранаты нужны! – сказал Пауро, поднимаясь с барахтавшегося Григи.
Тот, спотыкаясь, кинулся в каюту и вернулся с ящичком гранат, похожих на авторучки, – щелкни и бросай. Арсенал эсминца был пуст – музей все-таки, но нашлись доброхоты, подбросили боеприпасов.
Выбравшись на палубу, Вефаунуи обежал надстройку по левому борту. Впереди, за спасательной капсулой, шевелилась коричневая живая масса. Сжимая в руке целую пригоршню «авторучек», Пауро вытащил одну, щелкнул взрывателем и швырнул. Бледная вспышка, краткий гром – и вони прибавилось. Два раза рвануло с противоположного борта.
К Пауро подбежал Жожо, потрясая старинным гранатометом.
– Огонь! – махнул рукой кавторанг.
Гранатомет заплясал в руках Жожо, бабахая и сотрясая воздух разрывами. Граната за гранатой впивалась в моллюска, жесткое кальмарье мясо летело клочьями.
Чудовище дрогнуло, стало скатываться обратно, но вернуться в родную стихию было сложно – всякие железки и пластмасски, торчащие из палубы, держали кальмара как зубы кашалота.
С боевой площадки застрочил пулемет, опорожняя кассету. Смолк. Опять открыл огонь.
Пауро брезгливо отскочил от подтекающей зеленой лужи.
– Готов! – разнесся голос Григи сверху. – Капитан! Кальмар сдох!
– Я слышу! – рявкнул Вефаунуи и перескочил на спасательную капсулу. Палубы с нее видно не было – десятки тонн склизкого «морепродукта» погребли ее, исходя вонью, истекая зеленью.
– Жожо! – подозвал Пауро фиджийца. – Дуй вниз и зови всех наверх – будем убирать эту падаль…
Кавторанг зажмурился и потряс головой. Великие небеса… Пятидесятиметрового гада надо будет пошинковать и мелкими порциями посбрасывать в море… Та еще работенка!
…Без обеда, до самого ужина команда «Карахаупо» очищала палубу от расползшейся туши мегатойтиса. Перемазались все – от стармеха до кавторанга. Умаялись так, что заснули там, где стояли, – прямо в липких, грязных, вонючих комбезах, посреди выдраенной палубы. Запашок еще витал над кораблем-музеем, но к нему уже притерпелись.
Кое-как обмывшись, проглотив сухпаек, Пауро ощупью добрался до каюты и свалился на разобранную постель. Неимоверным усилием он заставил себя выйти на связь и доложил командованию:
– Гигантский кальмар напал на эсминец «Карахаупо», видимо, принял нас за кашалота… Кальмар уничтожен. Корабль требует ремонта… Конец связи.
Пережив морское сражение с чудовищем глубин, Грига почувствовал позыв к покою и чувственным удовольствиям, ибо страсть к приключениям была утолена с перевыполнением плана. С Таити, куда дотелепался «Карахаупо», Зикуновишна вылетел обратно на ИТО Витязя – ударно отдохнуть – и поработать, когда одолеет такое странное желание.
Берег ИТО поднимался выше, чем у «натуральных» атоллов, – метров на пять, поэтому даже сильные тайфуны не заливали его волнами. Кольцевой риф прорезали три глубоких прохода – это было удобно для катеров и субмарин, беспрепятственно минующих рифовый барьер в сотню метров шириной, но приходилось загораживать каналы решетками, дабы акулы не проникли в лагуну.
Узловатая, иззубренная поверхность кораллового рифа вся была в промоинах и стоковых ложбинах, и вода стояла где по щиколотку, где по колено. Ветви кораллов соревновались здесь в расцветке с рыбами и моллюсками. Кое-где торчали коралловые останцы и отдельные глыбы, а ближе к океану, в зоне прибойных желобов и гребней, безостановочно набегала и отступала пенящаяся вода. Волны откатывались, обнажая коралловую гряду, красную от бурых водорослей, – остров словно скалился, показывая зубы океану: врешь, мол, не возьмешь!
Но гулять лучше не по колючему рифу, а по солнечному пляжу, погружая босые ноги в горячий сухой песок, цветом белее сахара. На пальмах висят не созревшие кокосы, белоснежные соцветия на пышных кустарниках источают одуряющие благовония. Возле самых ваших плеч парят белые морские ласточки, маленькие ящерки прыскают во все стороны, и ковыляют повсюду алые раки-отшельники, волоча на себе ворованные раковины… Рай! Или что-то, очень на него похожее.
Сколько уж раз Грига давал себе обещание гореть на работе и кипеть энтузиазмом! Пока шла сюда рейсовая субмарина и надо было грузить «условно-живую» рыбу, он был готов к трудовым свершениям. Как только решетки задвигались за атомариной, мощно прущей в надводном положении, – всё. Горение тухло, кипяток остывал.