Наблюдатель
Шрифт:
– Понимаешь… – закряхтел он. – Мы тогда подумали, что ты погиб… И мы… Ну… Сейчас твои жены выбрали себе новых мужей. Вот.
– И правильно сделали, – обрадовался Давид. – Чего им в одиночку мыкаться? Все равно, большой им привет от меня.
– А как же! – воскликнул Фрру.
– И вот еще что… Хварру я этого не говорил, а тебе скажу. Можешь и ему передать. Сейчас в степи много людей-с-неба. Они… они как следопыты в лесу, пытаются понять, как Творцы делали свои волшебные вещи. Они как бы учатся у Творцов, понимаешь? Это очень сложная работа, даже я ничегошеньки в ней не понимаю.
– Так вот почему Страшные-люди-с-моря хотят, чтобы мы ушли за Невидимые Стены? – воскликнул он.
– Этого хотят не они, – покачал головой Давид, – этого хочу я и все те люди-с-неба, кто обладает властью. Так будет лучше и для вас, и для нас. И это не навсегда – как только наши следопыты разгадают тайны Творцов, Невидимые Стены падут.
– Я скажу об этом всем нашим, – решительно сказал Фрру.
– Скажи. Пусть люди поймут. Или смирятся. Хуже, чем есть, не будет, а вот лучше – очень даже может быть.
Храбрый Фрру вскинул руку в жесте прощания и пошагал к фнатам, бурно обсуждавшим новости, переданные Хварром. Пускай охотник добавит информации, подумал Давид. Думать всегда полезно.
– Ну, чего? – спросил его танкист, высовываясь из люка.
– Увидим, – прокряхтел Виштальский, влезая на танк. Прошло минут пятнадцать, пока разнонаправленные движения в толпе фнатов не обрели общий вектор – долгоноги верховые и запряженные в чужеземные танки медленно двинулись по «гуманитарному коридору» между краем пропасти и «миротворцами».
Левофланговый танк развернулся на месте и покатил вслед за кочевниками. Но подгонять их больше не пришлось – организованной толпой фнаты вошли за «Невидимые Стены» резервации, и две башенки тут же заблокировали открытую секцию. Посторонним вход воспрещен.
– Кхенти! – крикнул Когг. – Вы только гляньте!
Давид обернулся к северу, куда показывал рыцарь, и поднял брови в изумлении – над степью распахивалась ночь. Темный круг черного неба расширялся в вышине, и в этом колоссальном проеме плясали звезды, понемногу принимая обычные очертания. Созвездие Угла, созвездие Северного Щита, созвездие Сломанного Копья, Бледная Звезда.
Морозным веянием потянуло по степи, дико заверещали птицы гуг, и тут круг ночи снова стянулся в точку. Пропал. И только исполинская туча инея продолжала клубиться, вихрясь от земли до стратосферы.
– Великие небеса, – пробормотал Давид, – черные и голубые.
Глава 13
ВИТА ИДЕТ НА ВОЙНУ
– С новой строчки, Виточка, – пропел Николя Пиньон, упруго шагая из угла в угол служебного модуля. – Так. Ага. «Серия спецопераций по принуждению к миру, проведенная на Восточном и Западном континентах планеты Маран-им, позволила в течение года демилитаризовать районы, в которых сконцентрированы объекты внеземной культуры. В полном согласии с планом освоения целинных земель Западного материка были развернуты жилые эмбриокомплексы формул „ранчо“ и „форт“, куда были переселены колонисты с Полуострова, где наблюдается дефицит сельскохозяйственных угодий.
Все силовые акции были тщательно просчитаны, имея целью минимизацию жертв среди мирного населения. Подводя черту, следует указать, что благодаря слаженным действиям курредатской администрации и командования космофлота удалось оперативно развернуть научно-исследовательские работы по целому ряду объектов. Полагаю, что наступило время для принятия мер по варианту „умеренной разрядки и стабилизации положения“». Точка. Отправьте на Землю, копии – на все планеты доминанты. Уровень секретности… мм… давайте ограничимся «Конфиденциально! Важно!». Готово?
Насупленная Вита кивнула.
– Отправляйте в экстренном импульсе.
Бока молча проделала ряд манипуляций, но не выдержала, задала вопрос:
– Шеф, а вам не кажется, что подобный рапорт-доклад… э-э… скажем так – грешит недомолвками?
– Виточка! – всплеснул руками Пиньон. – Какие недомолвки? О чем вы, радость моя?
– Да всё о том же! Неужели вы не видите, что этот ваш император – обыкновенный фашист? Спецлагеря, штурмовики, охранные отряды! Как можно поддерживать эту хунту? Вы что?!
Пиньон грустно покачал головой и необыкновенно серьезно заговорил:
– Экий вы ребенок, Вита. Чистый, незапачканный максималист. Чем вы недовольны? Вам не нравятся средства, к которым прибегает император Вантасс? Так они и мне не по душе! А что делать? Вы хотите, чтобы наша миссия проходила с полным соблюдением моральных норм и правил?
– А это разве плохо?
– Очень! Очень плохо, Виточка. Если не отступать от этики, то работа наша затянется на годы. На десятилетия!
– Да куда вы все спешите!
– В будущее, мадемуазель! В прекрасное далеко! Земля с трудом удерживает доминирующие позиции по целому ряду направлений, и открытия на Маран-им укрепят их, выведут нашу Планету в безусловные лидеры. Мне объяснить, как это важно, или сами поймете? Да если бы двадцать пять лет назад Земля находилась в том же положении, что и сейчас, не было бы никакой войны, не посмели бы вескусиане вторгаться! Понимаете, о чем речь? Мы тут с вами работаем на благо всего человечества, и это не красивые слова, это истина. А вы – фашизм, фашизм. Да, Свантессен склонен к ультрарадикальной политике, которой отличаются наши новые левые. И что?
– Новые левые! – фыркнула Вита. – Новые правые, новые посередине. При чем тут это? На Маран-им живут точно такие же люди, как и мы, и нельзя с ними вот так вот – жестоко, грубо, без пощады и жалости!
– А как? – спокойно спросил Пиньон. – Давайте начистоту, Вита. Если бы Маран-им была необитаемой планетой, то никаких проблем просто не возникло бы. К сожалению, она заселена, и мараниты нам мешают. Да, мешают! И не морщитесь, Виточка! Привыкайте. Не брезгуйте испачкаться ради общего блага. Не ищите грязь, но и замараться не бойтесь. Считаете Свантессена фюрером? Ради бога! Только вы учтите, что этот фюрер очень и очень полезен Земле. И пока он приносит нам пользу, мы будем вместе с ним окунаться в выгребную яму астрополитики. Да-с!