Наблюдая за Большой медведицей
Шрифт:
В тот день, когда наш друг, Михаил Худогубкин, он же Тощий, накормил всех грибочками, Квазимодо Никифорович играл свадьбу. Женился он на местной красотке, дочери хозяина мясной лавки «Хрюшкино мясцо». К сожалению, Квазимодо решил сыграть свадьбу в не очень удачный день…
Как вы помните, дорогие читатели, остановились мы на том, что Тощий, так сказать, лицом к морде встретился в лагере с медведем, после того, как сполз со скалы…
Тощий орёт. Медведь орёт. Тощий орет. Медведь орёт. Тут на Тощего сверху падает ботинок, и попадает
– Больно! – Тощий поднял голову и увидел Киру, – она лежала на толстой еловой ветке, упираясь головой в ствол, ноги и руки ее свисали вниз.
– Стругацкая, хватит опять орать! – бормотала Кира, – дай поспать! Мне ко второй паре… хотя, – зевнула она, – сегодня Будулай ведёт, на пары не пойду, – девушка сладко потянулась.
Медведь и Тощий переглянулись и дружно посмотрели на Киру.
– Эти безумные кровати в нашей общаге… Что же так твердо–то! – Кира ощупала поверхность под собой и резко открыла глаза. У нее на груди сидела белка Иван, которая совсем недавно разгрызла тюбик с зубной пастой, и потому вся её морда была испачкана белым. Увидев спросонья перед собой такую картину, даже бесстрашная спортсменка Кира Заяц не на шутку испугалась. Дернулась, свалилась с дерева, упав между Тощим и медведем.
Пару мгновений Тощий и медведь молча смотрели на девушку. Та лежала и кряхтела. Медведь коротко рыкнул. Тощий посмотрел на него и снова занервничал.
– Медведь! – закричал он и побежал куда-то в сторону реки, собирая по пути все кочки и пеньки.
Раздался выстрел. Упала утка. Могильников, взъерошенный, в разодранном плаще стоял возле своей палатки с очень-очень бледным лицом, и, издавая страшные звуки, дышал настолько тяжело, что казалось, будто это стадо старых бизонов испускает последний дух. Медведица убежала в лес.
– Где я? – выдавил из себя Могильников, достал из кармана флягу, сделал глоток и начал плеваться. – Молоко? – рявкнул он. – Откуда здесь молоко? – Олег Уюкович перевернул флягу горлышком вниз.
Кира поднялась с земли, выплюнула изо рта траву. Могильников прищурился, присмотрелся к девушке, подошёл ближе.
– Что? – поморщилась Кира.
– Макияж отличный на глазу, явно след от оружейного приклада, – последнее слово он проговорил чуть тише.
Кира приложила руку к левому глазу – немного опух… – Что же вчера было?
Могильников молчал, смотрел на флягу и пытался понять, откуда в ней взялось молоко.
– Я вас не помню… – протянула она и ещё раз просканировала глазами подозрительного патологоанатома. – Хотя, думаю, это к счастью, что я вас не знаю, – девушка отвернулась от него, и встала.
Могильникова эта фраза явно зацепила. Он убрал флягу, достал из кармана патрон, зарядил… Но остановился. Повесил ружьё обратно на плечо и ушел к своей палатке.
Когда раздался выстрел, Тощий упал на землю возле большой зеленой палатки, свернулся калачиком и закрыл голову руками. Кира надела второй ботинок и, похрамывая, подошла к нему.
– Не убивайте меня! У меня бабушка одна, мама одна, папа один, я один…с братом… – стонал Тощий.
Кира присела на корточки, похлопала его по лечу:
– Эй, родной, косолапый ушёл, поднимайся!
– Я умер, да? Медведь съел? – продолжал вопить Худогубкин.
– Вставай говорю, балда! – повторила Кира.
Тощий повернулся, посмотрел на девушку и заплакал.
Кира влепила ему пощёчину, тот прижал руку к щеке и посмотрел на нее глазами обиженного олененка. Девушка вздохнула, поднялась и протянула ему руку:
– Вставай, у нас есть проблемы посерьезнее, чем твои истерики!
Тощий послушно поднялся.
– Тебя, вроде, припоминаю, – протянула Кира: – Неуклюжий, трусливый… Худогубкин? – спросила девушка.
– Я не трус… – обиделся Тощий. – Миша меня зовут, Худогубкин, но друзья зовут Тощим.
Кира посмотрела на него, хмыкнула и отвернулась.
– Чего смешного-то? – насупился Мишка.
– Впервые встречаю человека, которому кличка подходит больше, чем имя, – ответила девушка, стоя к нему спиной. – Я хоть и не помню ничего толком, но лагерь этот все-таки наш, – она развела руками.
Могильников расстегнул свою палатку и выгреб оттуда рыбу, банку молока и самогонный аппарат.
– Я…– хотел, видимо, пошутить Могильников насчет своих ночных «чудачеств», однако, подходящих слов не нашёл, просто добавил: – Я лучше промолчу.
– Еда… – протянул Тощий, увидев сковородку, на которой еще оставалась картошечка с грибами. К счастью, а может и, к сожалению, ложка лежала прямо в сковородке.
Кира наблюдала за парнем. Что-то очень сильно настораживало ее в его действиях, но что именно, она не могла никак понять.
– Миша или Тощий, кажется, тебе не стоит это есть, – сказала она.
– Ерунда, вкусно очень. Утро не утро без завтрака! – ответил Мишка, отправляя в рот очередную ложку. – Я приготовил по бабушкиному рецепту!
– «Бабушкиному рецепту» – прокрутила в голове фразу Кира, затем еще раз и еще, – грибочки… – произнесла она шепотом и задумалась. Тощий, между тем, отправил в рот третью ложку…
– Грибы! – вдруг крикнула девушка, Тощий подавился, Могильников выскочил из своей палатки. – Тощий, грибы, я вспомнила… Не ешь это! Ты грибы перепутал, набрал ядовитых!
Тощий выпучил глаза, медленно достал ложку изо рта, положил обратно в сковородку.
– Да ну, быть такого не может! – немного подумав, он махнул он рукой и съел ещё одну ложку.
– Некоторые еще и алкоголем это все запили… – подошел Могильников, стал выжимать пропитанный молоком спальный мешок. – Я вообще, похоже, коровник ограбил… У меня все в молоке, даже карась копченый в миске молоком залит – пробурчал патологоанатом.
– Миша, никуда не отходи! – рявкнула Кира, затем повернулась к Могильникову: – Вы все события прошлой ночи помните?