Начальник милиции 2
Шрифт:
Укрылись в том самом коридорном закутке, где я иногда тискал Марию Антиповну.
— Трубецкой каждое утро у начальника пропадает, — начал рассказывать Гужевой наболевшее. — Что они там обсуждают, никто не ведает.
— Явно не в шахматы режутся, — кивнул я. — Что-то гаденькое замышляют.
— А этот, — Иван кивнул в сторону своего кабинета. — Мух бьет и ни хрена не делает, говорит, что Трубецкой ему особые задания поручает. Только я не видел ничего такого, чем бы он занимался…
— Ясно, значит, безделье санкционировано.
— Чего?
— Я говорю, простой трактора на поле специально
— А-а… Ну да… И вот понимаешь, сделать-то ничего не могу. Я же просто инспектор, не старший даже. У нас должности одинаковые у всех. Только у Трубецкого — старший инспектор.
— А если тебя назначить временно исполняющим обязанности?
— Так у нас не отделение, нет должности начотделения, приказа такого не будет. Если только негласно скажут, что вот мол, ты старший, но это надо тогда Антона Львовича отправить куда-то в… отпуск, там. Или вот, если бы он заболел, например…
— Точно, Ваня, ты гений! Заболел!
— Вы хотите его заразить? — удивился Гужевой. — Сам он точно не заболеет, еще ни разу не болел при мне. Как заразить? Гриппа нема, лето на дворе, разве что молоком сырым напоить с ящуром. Но ящур мы в колхозе давно победили.
— Не заразить, — постучал я легонько указательным пальцем по стене. — А просто отправить на больничный.
— Как это?
— А вот это, Ваня, уже другой вопрос… Тут надо подумать. Как ты там говоришь? Технически?
— Ага… Так председатель у нас говорит, и все за ним повторять стали. Даже конюх и доярки. Ну, я прицепом…
Я кивнул, чувствуя, что действовать надо немедленно, не до колхозных баек сейчас.
— Я чего пришел-то… Собирайся, поехали. По дороге как раз все и все обдумаем. Сможешь машину служебную взять?
— Куда?
— В морг.
— Что, опять? — сглотнул оперативник.
Я даже в полумраке коридора разглядел, как Гужевой чуть побледнел. Свежи в памяти предания.
— Да не волнуйся, не вскрытие там, а его результаты. Судмед просила заехать, та, что с Гошей. Помнишь ее?
— Как такую забудешь, приснится — и заикой станешь, — вздохнул тот.
— Да нормальная она бабка, просто с придурью.
— И со змеёй, — вставил веское Ваня. — Может, один съездишь?
— На чем, Ваня? На палочке верхом? Я тебя как водителя попросить хочу, даже внутрь можешь и не заходить.
— А-а!.. — с облегчением протянул лейтенант. — Ну, так бы сразу и сказал. Конечно, поехали. Пока Трубецкой у начальника заседает, я автомобилем нашим без спроса у него воспользуюсь. А то, чую, если узнает, что ты просил, не даст.
— О наших с тобой делах вообще не надо никому знать, — кивнул я.
— А никто и не знает, — заверил Ваня. — Только Мария Антиповна. Но ей я доверяю.
Последние слова он произнес с особой теплотой. Мы уже вышли во дворик за машиной и встали под тополем, чтобы не светить мордами под окном Купера.
— Маша — молодец, — со знающим видом кивнул я.
— А ты с ней не говорил? — с надеждой и некоторым смущением уставился на меня Ваня.
Вот что ему ответить? Что Мария ясно дала понять, что не прочь выйти за меня замуж? Что ей больше никто не нужен, а все остальное — это показушный флирт, чтобы меня поддеть или чтобы не чувствовать себя ущемленной, мол, вон сколько у меня
— Ты чего молчишь? — вывел меня из раздумий Ваня. — Что она сказала? Ты про меня говорил?
— Говорил, — не стал я отпираться.
— И что? — Гужевой вытянулся в струну, как кобра перед броском.
Ну или как заяц, заприметивший в небе орла.
— Сказала, что не готова пока к отношениям.
— Как это — не готова?
Я почесал нос, такое выражение еще не прижилось и не понятно большинству советских граждан. Оно и понятно, что это значит — не готова или не готов? В СССР ведь как — всегда готов! Все наше сознание кричало о том, что мы должны построить общество и страну, начав с себя. А именно — школа, учебное заведение, женитьба, семья и работа (и можно немного в другой последовательности, но не слишком). Вот приоритеты любого гражданина, любой девочки или мальчика. Поэтому профессию выбирали с детства, преимущественно «специальность космонавта», кто чуть старше, те уже мечтали о врачах, парикмахерах и других продавцах. Мечтать стать представителем обычной профессии в Союзе считалось нормальным, не то что в мое время. Ещё нет хипстеров, блогеров и прочих ютуберов, и не скоро все изменится. И в том будущем мечтать о профессии, например, шофера — по меньшей мере, не модно, а большинству и вовсе зазорно.
— Короче, Иван… — я положил напарнику руку на плечо. — Ты ей не люб совсем. Так ясно? Извини за прямоту…
— Ясно, — тяжко вздохнул тот и побрел в сторону милицейских гаражей за оперским жигулёнком.
Нужно было торопиться, пока Трубецкой не запалил мой «самовольный» захват автомобиля.
В руках я вертел сверток с двумя упаковками капроновых колготок. Обещанная мзда для судмеда. Интересно, что же она такого нового нашла в трупе Интеллигента? Надеюсь, что-то важное, и это стоит двух пар импортных колготок…
Глава 25
Зарыбинский морг встретил нас все теми же «ароматами Франции», к которым сейчас добавился еще щиплющий за нос запах озона. Оказалось, что сотрудники только что прокварцевали помещения.
Я вошел внутрь. Миновав в коридоре двух мужичков мясницко-маньячного вида (санитары, наверное), покрутился, заглянул в секционную, еще в какую-то лабораторию, но нигде не нашел судмедэкспертшу. Вернулся к «маньякам». Хоть я был одет по гражданке, те даже не подумали меня останавливать, когда я заглядывал к покойникам и шатался по другим помещениям. Оно и понятно, случайных прохожих в морге в принципе не бывает, если человек пришел сюда, значит, ему надо, а это означает — он при должности.
— Утро доброе, — кивнул я приветливо молодцам в фартуках из мрачной клеенки.
Вот ведь, бензопилы им в руках не хватает и бейсбольной биты, и чтоб гвоздиками бита была утыкана. Но фантазия у советских людей ужастиками пока не избалована, видимо, лишь я видел мужиков в таком свете, а на деле они оказались вполне себе душками.
— И тебе не хворать, — кивнули в ответ «людоеды», пахнув перегаром, табачным дымом и чем-то кислым.
— Как мне найти судмедэксперта Тамару Ильиничну?